Россия – наша любовь

В 1990-х годах после пятничных заседаний в Институте Истории ПАН мы втроем – Аня Брус, я и Эва Ковальская (в настоящее время Домбровская, жена Томаша, мать двоих сыновей, обучающихся в Шотландии), бежали, что было сил в соседний район – Новый город, где в то время жила Эва. Нас объединяла в профессиональном плане Россия, а что еще более важно – кофе с чем-нибудь вкусным и разговоры. В то время каждый новый сотрудник и аспирант в ИИ ПАН, чьи исследовательские интересы были связаны с историей России XIX – ХХ вв., неизбежно попадал ко мне. Так и началось наше знакомство с Аней и Эвой. Наша дружба продолжается и по сей день. Я уже давно из наставника, научного опекуна превратилась в подопечную как Ани, так и семьи Домбровских. Именно благодаря Эве удалось встретиться спустя годы с прекрасной, мудрой и щедрой Аней Горизонтовой, полиглотом, чья дочь – лицеистка, вслед за мамой пробует свои силы в польской филологии. Если бы не пандемия, мы виделись бы гораздо чаще.

Можно было бы упомянуть еще очень и очень многих, память о которых хранят письма и воспоминания. Но увеличивать объем текста до бесконечности невозможно, это может стать утомительным для читателя, да и не хотелось бы превращать книгу воспоминаний в телефонный справочник. Поэтому мы заранее приносим свои извинения всем тем, кто не нашел упоминания о себе на страницах книги «Россия – наша любовь», хотя и должен был бы.

* * *

Мы согласились с Аней, что глава об отдыхе, проведенном в Армении, Грузии, Узбекистане, Одессе и Киеве, не вписывается в структуру книги. Однако, отказавшись от представления всего текста, мы решили вспомнить несколько характерных эпизодов и добавить, что «было нами позабыто».

Естественно нами было получено разрешение Союза писателей СССР на совершение всей поездки. Собственно благодаря ей у нас была возможность узнать о существовании острых конфликтов между населявшими эти земли народами: грузинами и абхазцами, армянами и азербайджанцами и многими другими. Все вышеперечисленные народы объединяла нелюбовь к русским (как и в Эстонии, прохожие делали вид, что не знают русского, пока мы не объяснили, что приехали из Польши). Поэтому для нас не было ничего удивительного в том, что после распада СССР с такой силой вспыхнули национальные конфликты…

Перед студией Мартироса Сарьяна; стоят слева: Виктория, хозяин и математик из Вроцлава Бертольд Лысик

Перед отъездом друзья посоветовали нам не пытаться зарезервировать места в гостинице через Интурист, а напрямую посылать телеграммы с сообщением типа: «Забронировать двухместный номер в гостинице на… Сливовские». Телеграммы каждый раз срабатывали. Это было удивительно – в полицейском государстве можно было вести себя как Остап Бендер из хулиганского романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». Действовал принцип: раз требуют, значит имеют право. Так что ни с проживанием в гостиницах, ни с каютой на теплоходе из Сухуми никаких проблем не возникло.

В Армении нас повели в студию Мартироса Сарьяна. Мы познакомились со старым художником и не могли оторвать глаз от его полотен, так неразрывно связанных с ландшафтом этой страны, от необычных красок с преобладанием оранжево-желтого до внезапных упрощений. По сей день все они помогают нам взглянуть его глазами на Армению, мучимую веками… В Эчмиадзине мы наблюдали жертвоприношения ягнят и овец вокруг святыни, забрызганной кровью. Именно тогда католикос приехал на съезд глав Армянской церкви.