Россия распятая (Книга 1)

После этого разговора прошло несколько недель. И снова Сергей Владимирович Михалков возмущался в трубку: "Его выставка в Москве была триумфальной, Паоло Риччи в Италии издал книгу о нашем молодом советском художнике. Я его отвел в журнал "Молодая гвардия", по заданию которого он будет работать над серией портретов ткачих Трехгорной мануфактуры. Фурцева разрешила его прописать в Москве, Сейчас я пробиваю ему однокомнатную квартиру. Зачем же давать поводы иностранцам плохо думать о нас?" Сергей Владидомирович продолжал говорить с кем-то со всей возможной убедительностью. "Позор, что двери Союза художников для него закрыты! И еще. Сегодня Глазунов пришел ко мне и сказал, что его вызывал Молочков, причем по указанию Никиты Сергеевича. Ему двадцать восемь лет, а жить ему негде и мастерской у него нет. Я считаю, что отдел культуры ЦК должен проявить к нему интерес, а не записывать его во враги народа". Сергей Владимирович вдруг переменил тон: "Ну, ладно все о Глазунове да о Глазунове, скоро ведь у тебя день рождения? Где ты его будешь справлять? Опять на даче? Обязательно буду, у меня новая книжка вышла, я твоему внуку привезу. Мне тут предлагают создать киножурнал "Фитиль", как ты к этому относишься?" Заканчивая разговор, снова напомнил: "Я принимаю активное участие в судьбе этого талантливого человека - даже поругался из-за него со своим двоюродным братом, художником Глебовым, который возглавляет молодежную секцию в Союзе художников. Они ему все люто завидуют, а Глазунов в полном г... сидит в своей каморке и никаких заказов не имеет, кроме случайных портретов писателей".

Сергей Владимирович устало посмотрел на меня своими добрыми глазами: "Деру за тебя, дурака, на каждом шагу глотку. В Московском комитете партии обещали помочь. У них за выездом какая-то однокомнатная квартиренка освобождается в Ананьевском переулке, восемнадцать метров, жаль, ванны нет. Напишешь заявление, а я приложу свое ходатайство депутата". Думая уже о чем-то своем, посоветовал: "А насчет портрета дипломатической дамочки пока повремени - такое могут пришить, то не отмоешься. Я сам поговорю с Молочковым - мужик хороший, хитрый как лис: все кругом меняется а он сидит себе на своем кресле".

Мой благодетель, как всегда, был прав... Узнав о том, что я должен писать портрет "матерого врага советской власти" госпожи Сульман, писатель Ажаев (автор книги ."Далеко от Москвы") пришел в ужас и тут же отказался от уже заказанного портрета, а в виде компенсации "за моральный урон" прислал мне в подарок свой костюм, в котором, слегка ушив его, в конце концов я явился шведское посольство. Действительно, все было как в русской сказке: шведское посольство находилось как раз напротив дома, где я жил, на улице Воровского (ныне Поварская). Мне оставалось только спуститься в лифте, перейти улицу - и вот он, особняк в стиле модерн, и я перед светлыми очами русской княгини, лицо которой излучало приветливость, а умные серые глаза испытующе разглядывали меня. Скользнув взглядом по "ажаевскому" костюму (который я бережно хранил в целлофановом мешке в своей каморке, как герой из известного тогда фильма "Мечта"), княгиня сказала: "я так рада, что наконец вас вижу, а то уж я невесть что подумала. Такое впечатление, что мы с вами давно знакомы. Мне, кажется, удалось понять вашу душу через ваши искренние и очень русские произведения. Мы сочли своим долгом помочь вам, как можем - и улыбнувшись своею величественно-доброй и чуть насмешливой улыбкой, закончила: - Я очень благодарна господину Хрущеву, который внял моей просьбе!"

* * *

У меня до сих пор хранится официальный документ, подтверждающий, как и почему я начал работать над портретом госпожи Сульман.

Управление по обслуживанию дипломатического корпуса

NoОК/50 10 апреля 1958 г.

Посольству Швеции

Согласно Вашей устной просьбе Управление по обслуживанию дипломатического корпуса направляет на переговоры об использовании на работе в Посольстве в качестве художника для выполнения портрета г-жи Сульман гр-на Глазунова И. С., рождения 1930 года, проживающего по Кр. Казарменному пер., д.3, кв.18, паспорт Ш-ПА No522435, выданный 17 отделением милиции в 1953 г.

Зам. начальника управления

(Г. Федосеев).

...Если бы во время вальса с Фурцевой С. В. Михалков не "выбил" бы мне временной прописки, я, очевидно, не имел бы права получить такую бумагу. Я никогда не был в Красноказарменном переулке, потому что Майя Луговская, глядя на свою милую тихую родственницу, сказала: "Не бойся, ты его даже никогда не увидишь, он не претендует жить на твоей площади; ему просто нужен штампик в паспорте, что он временно прописан, а не является бездомной собакой из Ленинграда".