Россия в концлагере

Я сразу заподозрилъ, что и самъ-то онъ никакого понятія не имѣетъ "что — куда", и что съ подобными вопросами мнѣ лучше всего ни къ кому не обращаться. Мои "младшіе юрисконсульты" какъ-то незамѣтно растаяли и исчезли, такъ что только спустя дней пять я пытался было вернуть одного изъ нихъ цъ лоно "экономически-юридическаго отдѣла", но отъ этого мѣропріятія вынужденъ былъ отказаться: мой "помъ" оказался откровенно полуграмотнымъ и нескрываемо безтолковымъ парнемъ. Къ тому же его притягивалъ "блатъ" — работа въ такихъ закоулкахъ УРЧ, гдѣ онъ могъ явственно распорядиться судьбой — ну, хотя бы кухоннаго персонала — и поэтому получать двойную порцію каши.

Я очутился наединѣ съ тридцатью пудами своихъ "дѣлъ" и лицомъ къ лицу съ тридцатью кувшинными рылами изъ такъ называемаго совѣтскаго актива.

А совѣтскій активъ — это вещь посерьезнѣе ГПУ.

ОПОРА ВЛАСТИ

"ПРИВОДНОЙ РЕМЕНЬ КЪ МАССАМЪ"

Картина нынѣшней россійской дѣйствительности опредѣляется не только директивами верховъ, но и качествомъ повседневной практики тѣхъ милліонныхъ "кадровъ совѣтскаго актива", которые для этихъ верховъ и директивъ служатъ "приводнымъ ремнемъ къ массамъ". Это — крѣпкій ремень. Въ административной практикѣ послѣднихъ лѣтъ двѣнадцати этотъ активъ былъ подобранъ путемъ своеобразнаго естественнаго отбора, спаялся въ чрезвычайно однотипную прослойку, въ высокой степени вытренировалъ въ себѣ тѣ — вѣроятно, врожденныя — качества, которыя опредѣлили его катастрофическую роль въ совѣтскомъ хозяйствѣ и въ совѣтской жизни.

Совѣтскій активъ — это и есть тотъ загадочный для внѣшняго наблюдателя слой, который поддерживаетъ власть крѣпче и надежнѣе, чѣмъ ее поддерживаетъ ГПУ, единственный слой русскаго населенія, который безраздѣльно и до послѣдней капли крови преданъ существующему строю. Онъ охватываетъ низы партіи, нѣкоторую часть комсомола и очень значительное число людей, жаждущихъ партійнаго билета и чекистскаго поста.

Если взять для примѣра — очень, конечно, неточнаго — аутентичныя времена Угрюмъ-Бурчеевщины, скажемъ, времена Аракчеева, то и въ тѣ времена страной, т.е. въ основномъ — крестьянствомъ, правило не третье отдѣленіе и не жандармы и даже не пресловутые 10.000 столоначальниковъ. Функціи непосредственнаго обузданія мужика и непосредственнаго выколачиванія изъ него "прибавочной стоимости" выполняли всякіе "незамѣтные герои" вродѣ бурмистровъ, приказчиковъ и прочихъ, дѣйствовавшихъ кнутомъ на исторической "конюшнѣ" и "кулачищемъ" — во всякихъ иныхъ мѣстахъ. Административная дѣятельность Угрюмъ-Бурчеева прибавила къ этимъ кадрамъ еще по шпіону въ каждомъ домѣ.

Конечно, бурмистру крѣпостныхъ временъ до активиста эпохи "загниванія капитализма" и "пролетарской революціи" — какъ отъ земли до неба. У бурмистра былъ кнутъ, у активиста — пулеметы, а, въ случаѣ необходимости, — и бомбовозы. Бурмистръ изымалъ отъ мужицкаго труда сравнительно ерунду, активистъ — отбираетъ послѣднее. "Финансовый планъ" бурмистра обнималъ въ среднемъ нехитрыя затраты на помѣщичій пропой души, финансовый планъ активиста устремленъ на построеніе мірового соціалистическаго города Непреклонска и, въ этихъ цѣляхъ, на вывозъ заграницу всего, что только можно вывезти. А такъ какъ, по тому же Щедрину, городъ Глуповъ (будущій Непреклонскъ) "изобилуетъ всѣмъ и ничего, кромѣ розогъ и административныхъ мѣропріятій, не потребляетъ", отчего "торговый балансъ всегда склоняется въ его пользу", то и взиманіе на экспортъ идетъ въ размѣрахъ, для голодной страны поистинѣ опустошительныхъ.

Совѣтскій активъ былъ вызванъ къ жизни въ трехъ цѣляхъ: "соглядатайство, ущемленіе и ограбленіе". Съ точки зрѣнія Угрюмъ-Бурчеева, засѣдающаго въ Кремлѣ, совѣтскій обыватель неблагонадеженъ всегда — начиная со вчерашняго предсѣдателя мірового коммунистическаго интернаціонала и кончая послѣднимъ мужикомъ — колхознымъ или не колхознымъ — безразлично. Слѣдовательно, соглядатайство должно проникнуть въ мельчайшія поры народнаго организма. Оно и проникаетъ. Соглядатайство безъ послѣдующаго ущемленія — безсмысленно и безцѣльно, поэтому вслѣдъ за системой шпіонажа строится система "безпощаднаго подавленія"... Ежедневную мало замѣтную извнѣ рутину грабежа, шпіонажа и репрессій выполняютъ кадры актива. ГПУ только возглавляетъ эту систему, но въ народную толщу оно не подпускается: не хватило бы никакихъ "штатовъ". Тамъ дѣйствуетъ исключительно активъ, и онъ дѣйствуетъ практически безконтрольно и безаппеляціонно.

Для того, чтобы заниматься этими дѣлами изъ года въ годъ, нужна соотвѣтствующая структура психики. Нужны, по терминологіи опять же Щедрина, "твердой души прохвосты".

РОЖДЕНІЕ АКТИВА