Россия в концлагере

Родоначальницей этихъ твердыхъ душъ, — конечно, не хронологически, а такъ сказать, только психологически — является та пресловутая и уже ставшая нарицательной піонерка, которая побѣжала въ ГПУ доносить на свою мать. Практически не важно, изъ какихъ соображеній она это сдѣлала: то-ли изъ идейныхъ, то-ли мать просто въ очень ужъ недобрый часъ ей косу надрала. Если послѣ этого доноса семья оной многообѣщающей дѣвочки даже и уцѣлѣла, то ясно, что все же въ домъ этой піонерки ходу больше не было. Не было ей ходу и ни въ какую иную семью. Даже коммунистическая семья, въ принципѣ поддерживая всякое соглядатайство, все же предпочтетъ у себя дома чекистскаго шпіона не имѣть. Первый шагъ совѣтской активности ознаменовывается предательствомъ и изоляціей отъ среды. Точно такой же процессъ происходитъ и съ активомъ вообще.

Нужно имѣть въ виду, что въ средѣ "совѣтской трудящейся массы" жить дѣйствительно очень неуютно. Де-юре эта масса правитъ "первой въ мірѣ республикой трудящихся", де-факто она является лишь объектомъ самыхъ невѣроятныхъ административныхъ мѣропріятій, отъ которыхъ она въ теченіе 17 лѣтъ не можетъ ни очухаться, ни поѣсть досыта. Поэтому тенденція вырваться изъ массы, попасть въ какіе-нибудь, хотя бы относительные, верхи выражена въ СССР съ исключительной рѣзкостью. Этой тенденціей отчасти объясняется и такъ называемая "тяга по учебѣ".

Вырваться изъ массы можно, говоря схематически, тремя путями: можно пойти по пути "повышенія квалификаціи", стать на заводѣ мастеромъ, въ колхозѣ, скажемъ, трактористомъ. Это — не очень многообѣщающій путь, но все же и мастеръ, и трактористъ питаются чуть-чуть сытнѣе массы и чувствуютъ себя чуть-чуть въ большей безопасности. Второй путь — путь въ учебу, въ интеллигенцію — обставленъ всяческими рогатками и, въ числѣ прочихъ перспективъ, требуетъ четырехъ-пяти лѣтъ жуткой голодовки въ студенческихъ общежитіяхъ, съ очень небольшими шансами вырваться оттуда безъ туберкулеза. И, наконецъ, третій путь — это путь общественно-административной активности. Туда тянется часть молодняка, жаждущая власти и сытости немедленно, на бочку.

Карьерная схема здѣсь очень несложна. Совѣтская власть преизбыточествуетъ безконечнымъ числомъ всяческихъ общественныхъ организаціи, изъ которыхъ всѣ безъ исключенія должны "содѣйствовать". Какъ и чѣмъ можетъ общественно содѣйствовать нашъ кандидатъ въ активисты?

Въ сельсовѣтѣ или въ профсоюзѣ, на колхозномъ или заводскомъ собраніи онъ по всякому поводу, а также и безо всякаго повода, начнетъ выскакивать этакимъ Петрушкой и распинаться въ преданности и непреклонности. Ораторскихъ талантовъ для этого не нужно. Собственныхъ мыслей — тѣмъ болѣе, ибо мысль, да еще и собственная, всегда носить отпечатокъ чего-то недозволеннаго и даже неблагонадежнаго. Такой же оттѣнокъ носитъ даже и казенная мысль, но выраженная своими словами. Поэтому-то совѣтская практика выработала рядъ строго стандартизированныхъ фразъ, которыя давно уже потеряли рѣшительно всякій смыслъ: безпощадно борясь съ классовымъ врагомъ (а кто есть нынче классовый врагъ?), цѣликомъ и полностью поддерживая генеральную линію нашей родной пролетарской партіи (а что есть генеральная линія?), стоя на стражѣ рѣшающаго или завершающаго года пятилѣтки (а почему рѣшающій и почему завершающій?), ну и такъ далѣе. Порядокъ фразъ не обязателенъ, главное предложеніе можетъ отсутствовать вовсе. Смыслъ отсутствуетъ почти всегда. Но все это вмѣстѣ взятое создаетъ такое впечатлѣніе:

— Смотри-ка, а Петька-то нашъ въ активисты лѣзетъ...

Но это только приготовительный классъ активности. Для дальнѣйшаго продвиженія активность должна быть конкретизирована, и вотъ на этой-то ступени получается первый отсѣвъ званыхъ и избранныхъ. Мало сказать, что мы-де, стоя пнями на стражѣ, и т.д., а нужно сказать, что и кто мѣшаетъ намъ этими пнями стоять. Сказать что мѣшаетъ — дѣло довольно сложное. Что мѣшаетъ безотлагательному и незамедлительному торжеству соціализма? Что мѣшаетъ "непрерывному и бурному росту благосостоянія широкихъ трудящихся массъ" и снабженію этихъ массъ картошкой — не гнилой и въ достаточныхъ количествахъ? Что мѣшаетъ "выполненію или перевыполненію промфинплана" нашего завода? Во-первыхъ, — кто его разберетъ, а во-вторыхъ, при всякихъ попыткахъ разобраться всегда есть рискъ впасть не то въ "уклонъ", не то въ "загибъ", не то даже въ "антисовѣтскую агитацію". Менѣе обременительно для мозговъ, болѣе рентабильно для карьеры и совсѣмъ безопасно для собственнаго благополучія — вылѣзти на трибуну и ляпнуть:

— А по моему пролетарскому, рабочему мнѣнію, планъ нашего цеха срываетъ инженеръ Ивановъ. Потому какъ онъ, товарищи, не нашего пролетарскаго классу: евонный батька — попъ, а онъ самъ — кусокъ буржуазнаго интеллигента.

Для инженера Иванова это не будетъ имѣть рѣшительно никакихъ послѣдствій: его ГПУ знаетъ и безъ рекомендаціи нашего активиста. Но нѣкоторый "политически капиталецъ" нашъ активистъ уже пріобрѣлъ: болѣетъ, дескать, нуждами нашего пролетарскаго цеха и передъ доносомъ не остановился.