Россия в концлагере

Фактъ пропитанія икрой въ теченіе цѣлой зимы цѣлаго совѣтскаго семейства могъ бы, конечно, служить иллюстраціей "безпримѣрнаго въ исторіи подъема благосостоянія массъ", но по существу дѣло обстояло прозаичнѣе.

Въ старомъ елисѣевскомъ магазинѣ на Тверской обосновался "Инснабъ", изъ котораго безхлѣбное совѣтское правительство снабжало своихъ иностранцевъ — приглашенныхъ по договорамъ иностранныхъ спеціалистовъ и разную коминтерновскую и профинтерновскую шпану помельче. Шпана покрупнѣе — снабжалась изъ кремлевскаго распредѣлителя.

Впрочемъ, это былъ періодъ, когда и для иностранцевъ уже немного оставалось. Каждый изъ нихъ получалъ персональную заборную книжку, въ которой было проставлено, сколько продуктовъ онъ можетъ получить въ мѣсяцъ. Количество это колебалось въ зависимости отъ производственной и политической цѣнности даннаго иностранца, но въ среднемъ было очень невелико. Особенно ограничена была выдача продуктовъ первой необходимости — картофеля, хлѣба, сахару и пр. И наоборотъ — икра, семга, балыки, вина и пр. — отпускались безъ ограниченій. Цѣны же на всѣ эти продукты первой и не первой необходимости были разъ въ 10-20 ниже рыночныхъ.

Русскихъ въ магазинъ не пускали вовсе. У меня же было сногсшибательное англійское пальто и "неопалимая" сигара, спеціально для особыхъ случаевъ сохранявшаяся.

И вотъ, я въ этомъ густо иностранномъ пальто и съ сигарой въ зубахъ важно шествую мимо чекиста изъ паршивенькихъ, охраняющаго этотъ съѣстной рай отъ голодныхъ совѣтскихъ глазъ. Въ первые визиты чекистъ еще пытался спросить у меня пропускъ, я величественно запускалъ руку въ карманъ и, ничего оттуда видимого не вынимая, проплывалъ мимо. Въ магазинѣ все уже было просто. Конечно, хорошо бы купить и просто хлѣба; картошка, даже и при икрѣ, все же надоѣдаетъ, но хлѣбъ строго нормированъ и безъ книжки нельзя купить ни фунта. Ну, что-жъ. Если нѣтъ хлѣба, будемъ жрать честную пролетарскую икру.

Икра здѣсь стоила 22 рубля кило. Я не думаю, чтобы Рокфеллеръ поглощалъ ее въ такихъ количествахъ... въ какихъ ее поглощала совѣтская Салтыковка. Но къ икрѣ нуженъ былъ еще и картофель.

Съ картофелемъ дѣлалось такъ. Мое образцово-показательное пальто оставлялось дома, я надѣвалъ свою видавшую самые живописные виды совѣтскую хламиду и устремлялся въ подворотни гдѣ-нибудь у Земляного Вала. Тамъ мирно и съ подозрительно честнымъ взглядомъ прохаживались подмосковныя крестьянки. Я посмотрю на нее, она посмотритъ на меня. Потомъ я пройдусь еще разъ и спрошу ее таинственнымъ шепоткомъ:

— Картошка есть?

— Какая тутъ картошка... — но глаза "спекулянтки" уже ощупываютъ меня. Ощупавъ меня взглядомъ и убѣдившись въ моей добропорядочности, "спекулянтка" задаетъ какой-нибудь довольно безсмысленный вопросъ:

— А вамъ картошки надо?..

Потомъ мы идемъ куда-нибудь въ подворотню, на задворки, гдѣ на какой-нибудь кучкѣ тряпья сидитъ мальчуганъ или дѣвченка, а подъ тряпьемъ — завѣтный, со столькими трудностями и рискомъ провезенный въ Москву мѣшочекъ съ картошкой. За картошку я плачу по 5-6 рублей кило...

Хлѣба же не было потому, что мои неоднократныя попытки использовать всѣ блага пресловутой карточной системы кончались позорнымъ проваломъ: я бѣгалъ, хлопоталъ, доставалъ изъ разныхъ мѣстъ разныя удостовѣренія, торчалъ въ потной и вшивой очереди и карточномъ бюро, получалъ карточки и потомъ ругался съ женой, по экономически-хозяйственной иниціативѣ которой затѣвалась вся эта волынка.

Я вспоминаю газетныя замѣтки о томъ, съ какимъ "энтузіазмомъ" привѣтствовалъ пролетаріатъ эту самую карточную систему въ Россіи; "энтузіазмъ" извлекается изъ самыхъ, казалось бы, безнадежныхъ источниковъ... Но карточная система сорганизована была дѣйствительно остроумно.

Мы всѣ трое — на совѣтской работѣ и всѣ трое имѣемъ карточки. Но моя карточка прикрѣплена къ распредѣлителю у Земляного Вала, карточка жены — къ распредѣлителю на Тверской и карточка сына — гдѣ-то у Разгуляя. Это — разъ. Второе: по карточкѣ, кромѣ хлѣба, получаю еще и сахаръ по 800 гр. въ мѣсяцъ. Талоны на остальные продукты имѣютъ чисто отвлеченное значеніе и никого ни къ чему не обязываютъ.

Такъ вотъ, попробуйте на московскихъ трамваяхъ объѣхать всѣ эти три кооператива, постоять въ очереди у каждаго изъ нихъ и по меньшей мѣрѣ въ одномъ изъ трехъ получить отвѣтъ, что хлѣбъ уже весь вышелъ, будетъ къ вечеру или завтра. Говорятъ, что сахару нѣтъ. На дняхъ будетъ. Эта операція повторяется раза три-четыре, пока въ одинъ прекрасный день вамъ говорятъ:

— Ну, что-жъ вы вчера не брали? Вчера сахаръ у насъ былъ.

— А когда будетъ въ слѣдующій разъ?

— Да, все равно, эти карточки уже аннулированы. Надо было вчера брать.

И все — въ порядкѣ. Карточки у васъ есть? — Есть.

Право на два фунта сахару вы имѣете? — Имѣете.

А что вы этого сахару не получили — ваше дѣло. Не надо было зѣвать...