Россiя въ концлагере

Проходя мимо моего "стола", Стародубцевъ съ демонстративной небрежностью задeваетъ табуретку ногой, и мои дeла разлетаются по полу. Я встаю съ окончательно сформировавшимся намeренiемъ сокрушить Стародубцеву челюсть. Въ этомъ христiанскомъ порывe меня останавливаетъ голосъ Якименки:

-- Такъ вотъ онъ гдe...

Я оборачиваюсь.

-- Послушайте, куда вы къ чертямъ запропастились? Ищу его {122} по всeмъ закоулкамъ УРЧ... Не такая ужъ минiатюрная фигура... А вы вотъ гдe приткнулись. Что это -- вы здeсь и работаете?

-- Да, -- уныло иронизирую я, -- юрисконсультскiй и планово-экономическiй отдeлъ.

-- Ну, это безобразiе! Не могли себe стола найти?

-- Да все ужъ разобрано.

-- Tarde venientibus -- полeнья, -- щеголевато иронизируетъ Якименко. -- Бываетъ и такъ, что tarde venientibus -- полeньями...

Якименко понимающимъ взоромъ окидываетъ сцену: перевернутую табуретку, разлетeвшiяся бумаги, меня, Стародубцева и наши обоюдныя позы и выраженiя лицъ.

-- Безобразiе все-таки. Передайте Богоявленскому, что я приказалъ найти вамъ и мeсто, и стулъ, и столъ. А пока пойдемте ко мнe домой. Мнe съ вами кое о чемъ поговорить нужно.

-- Сейчасъ, я только бумаги съ пола подберу.

-- Бросьте, Стародубцевъ подберетъ. Стародубцевъ, подберите.

Съ искаженнымъ лицомъ Стародубцевъ начинаетъ подбирать.... Мы съ Якименко выходимъ изъ УРЧ...

-- Вотъ идiотская погода, -- говоритъ Якименко тономъ, предполагающимъ мою сочувственную реплику. Я подаю сочувственную реплику. Разговоръ начинается въ, такъ сказать, свeтскихъ тонахъ: погода, еще о художественномъ театрe начнетъ говорить...

-- Я гдe-то слыхалъ вашу фамилiю. Это не ваши книжки -- по туризму?..

-- Мои...

-- Ну, вотъ, очень прiятно. Такъ что мы съ вами, такъ сказать, товарищи по призванiю... Въ этомъ году собираюсь по Сванетiи...

-- Подходящiя мeста...

-- Вы какъ шли? Съ сeвера? Черезъ Донгузъ-Орунъ?

...Ну, чeмъ не черные тюльпаны?..

И такъ шествуемъ мы, обсуждая прелести маршрутовъ Вольной Сванетiи. Навстрeчу идетъ начальникъ третьей части. Онъ почтительно беретъ подъ козырекъ. Якименко останавливаетъ его.

-- Будьте добры мнe на шесть вечера -- машину... Кстати -- вы не знакомы?

Начальникъ третьей части мнется...

-- Ну, такъ позвольте васъ познакомить... Это нашъ извeстный туристскiй дeятель, тов. Солоневичъ... Будетъ намъ читать лекцiи по туризму. Это...

-- Да я уже имeю удовольствiе знать товарища Непомнящаго...

Товарищъ Непомнящiй беретъ подъ козырекъ, щелкаетъ шпорами и протягиваетъ мнe руку. Въ этой рукe -- доносъ Стародубцева, эта рука собирается черезъ иксъ времени поставить меня къ стeнкe. Я тeмъ не менeе пожимаю ее...

-- Нужно будетъ устроить собранiе нашихъ работниковъ... Вольнонаемныхъ, конечно... Тов. Солоневичъ прочтетъ намъ докладъ объ экскурсiяхъ по Кавказу...

Начальникъ третьей части опять щелкаетъ шпорами. {123}

-- Очень будетъ прiятно послушать...

На всю эту комедiю я смотрю съ нeсколько запутаннымъ чувствомъ...

___

Приходимъ къ Якименкe. Большая чистая комната. Якименко снимаетъ шинель.

-- Разрeшите, пожалуйста, товарищъ Солоневичъ, я сниму сапоги и прилягу.

-- Пожалуйста, -- запинаюсь я...

-- Уже двe ночи не спалъ вовсе. Каторжная жизнь...

Потомъ, какъ бы спохватившись, что ужъ ему-то и въ моемъ-то присутствiи о каторжной жизни говорить вовсе ужъ неудобно, поправляется:

-- Каторжная жизнь выпала на долю нашему поколeнiю...

Я отвeчаю весьма неопредeленнымъ междометiемъ...

-- Ну, что-жъ, товарищъ Солоневичъ, туризмъ -- туризмомъ, но нужно и къ дeламъ перейти...

Я настораживаюсь...

-- Скажите мнe откровенно -- за что вы, собственно, сидите?

Я схематически объясняю -- работалъ переводчикомъ, связь съ иностранцами, оппозицiонные разговоры...

-- А сынъ вашъ?

-- По формe -- за то же самое. По существу -- для компанiи...

-- Н-да. Иностранцевъ лучше обходить сторонкой. Ну, ничего, особенно унывать ничего. Въ лагерe культурному человeку, особенно если съ головой -не такъ ужъ и плохо... -- Якименко улыбнулся не безъ нeкотораго цинизма. -По существу не такая ужъ жизнь и на волe... Конечно, первое время тяжело... Но люди ко всему привыкаютъ... И, конечно, восьми лeтъ вамъ сидeть не придется.

Я благодарю Якименко и за это утeшенiе.

-- Теперь дeло вотъ въ чемъ. Скажите мнe откровенно -- какого вы мнeнiя объ аппаратe УРЧ.

-- Мнe нeтъ никакого смысла скрывать это мнeнiе.

-- Да, конечно, но что подeлаешь... Другого аппарата нeтъ. Я надeюсь, что вы поможете мнe его наладить... Вотъ вы вчера говорили объ инструкцiяхъ для низовыхъ работниковъ. Я васъ для этого, собственно говоря, и побезпокоилъ... Сдeлаемъ вотъ что: я вамъ разскажу, въ чемъ заключается работа всeхъ звеньевъ аппарата, а вы на основанiи этого напишите этакiя инструкцiи. Такъ, чтобы было коротко и ясно самымъ дубовымъ мозгамъ. Пишите вы, помнится, недурно.

Я скромно наклоняю голову.

-- Ну, видите ли, тов. Якименко, я боюсь, что на мою помощь трудно расчитывать. Здeсь пустили сплетню, что я укралъ и сжегъ нeсколько десятковъ дeлъ, и я ожидаю... {124}

Я смотрю на Якименку и чувствую, какъ внутри что-то начинаетъ вздрагивать.

На лицe Якименки появляется вчерашняя презрительная гримаса.