Россия в меняющемся миропорядке

Приведенное выше сопоставление конституционных режимов разных стран с точки зрения «приоритетности» международного права (как такового, т. е. общепризнанных принципов и норм международного права, а также правоустановительных условий международных договоров) по отношению к национальному законодательству показывает большое разнообразие, вплоть и до полного отсутствия какой-либо «приоритетности». Именно это разнообразие, зиждущееся на суверенном конституционном определении значимости международного права относительно национального, свидетельствует более всего о принципиальной общей «приоритетности» как раз национального конституционного правопорядка, который и является «верховным». Тот или иной, в том числе приоритетный статус международного права, не предопределяется его иерархичной, естественной и т. п. «верховностью» по отношению к национальным правовым системам. Наоборот, нормы (обычно конституционные) национального права придают то или иное, в том числе и приоритетное, значение международному обычному праву или международным конвенциям.

Следует особо отметить, что согласно конституционным нормам ряда государств их международные договоры приравниваются по своей «иерархичности» и правовой силе к законодательным, парламентским актам соответствующих стран на том правовом основании, что эти договоры прошли ратификационное или подобное утверждение высшими законотворческими органами, что логично и придает солидную правовую мотивацию паритетности договоров с законами. В случаях же коллизий правил международных договоров и национальных законов логично и применяются обычные в таких случаях методы определения приоритетности, в том числе прежде всего lex posterior derogat anteriori (Великобритания, США, Германия).

Но в ряде стран (Польша, Франция и др.) конституционно обусловлена и относительная приоритетность правил международных договоров по отношению к национальным законам. При этом, однако, прямо оговаривается парламентское утверждение (ратификация) соответствующих международных договоров.

Принятие международного обычного права (общепризнанные принципы и нормы) в качестве приоритетного права (Беларусь, Германия, Греция) вообще все же редко обеспечивается конституционно, очевидно и в связи с тем, что это во многих случаях может быть тупиковым путем.

Обычное международное право не может служить реальной правовой основой во многих впечатляющих примерах: решения проблем ответственности государств, в том числе и по так называемым суверенным обязательствам, включая деликтные обязательства; по точному пониманию так называемого стандарта справедливого и равного режима (fair and equal treatment). Различен даже американский (США) в отличие от других стран подход к пониманию такого, казалось бы, тривиального принципа, как наибольшее благоприятствование.

Что касается имеющего кое-где место закрепленного «прямого» действия норм и принципов общего, обычного международного права применительно к физическим и юридическим лицам страны, то нельзя абстрагироваться от того обстоятельства, что международно-правовые нормы и принципы базисно не ориентированы на применение их к частным лицам. Это, очевидно, может на практике иметь применение в основном в части защиты прав и основных свобод человека. Но и эти права и свободы зиждутся реально не на обычных нормах и принципах международного права, но на соответствующих международных конвенционных нормах. И таким образом, «прямое действие» и приоритетность обычных норм и принципов международного права, как представляется, носит не столько прагматическое, сколько догматически-идеологическое, а по сути – популистское значение в свете ныне «торжествующей» парамаунтности защиты прав и свобод человека в любых правовых аспектах.

Следует особо отметить и то обстоятельство, что во всех государствах Евросоюза приняты были и внесены соответствующие необходимые изменения в национальное законодательство, дающие возможность прямого применения и возможных приоритетов «права сообщества» в этих государствах.

Обязательная сила решений (правил, резолюций) международных (межправительственных) организаций и международных судов опосредована; она зиждется на нормах соответствующих международных (учредительных) договоров. Это относится и к упомянутым приоритетам права ЕС. Коренное отличие таких решений в том, что они могут применяться и действовать в отношении и государств, выступающих (голосующих) против принятия соответствующих решений. Их согласие, по сути, на ограничение своего суверенитета относительно действия таких решений выражено в их заведомом согласии с соответствующими условиями (учредительных) договоров.

Общие выводы из анализа общемирового правопорядка