Россия в поворотный момент истории

Недавно прибывший из Швейцарии Ленин немедленно отправил своих эмиссаров в казармы. 4 апреля солдаты Финляндского гвардейского полка в полном вооружении направились к Мариинскому дворцу с красными знаменами и лозунгами, осуждающими, в частности, Милюкова и Гучкова[77].

Генерал Корнилов, командовавший Петроградским военным округом, обратился к правительству за разрешением направить войска на его защиту, но мы единогласно отклонили это предложение. Мы были уверены, что народ не допустит никаких актов насилия против правительства.

Наша вера полностью оправдалась. В тот же день на улицы вышли колоссальные толпы людей, демонстрируя свою поддержку Временному правительству, и вскоре после этого Исполнительный комитет Совета выступил с заявлением, в котором отмежевался от антиправительственной демонстрации солдат. Кроме того, Исполком выразил готовность издать заявление с объяснением ноты министра иностранных дел, из-за которой и поднялась шумиха.

В сущности, никакого объяснения и не требовалось, потому что объяснять было нечего. Заявление предназначалось лишь для того, чтобы успокоить общественность; в нем подчеркивалось, что в ноте отражается единодушное мнение всех членов правительства.

Первый министерский кризис

Мы все согласились с тем, что пост министра иностранных дел следует передать человеку, который способен более гибко проводить внешнюю политику страны.

24 апреля я лично пригрозил подать в отставку, если Милюков не будет переведен на пост министра просвещения. Одновременно я настаивал на немедленном включении в правительство представителей социалистических партий.

Кризис в кабинете достиг апогея 25 апреля, когда Милюков отказался принимать портфель министра просвещения и подал в отставку. В тот же день я направил во Временный комитет Думы, в Совет и в Центральные комитеты групп социалистов-революционеров и трудовиков заявление, в котором утверждалось, что отныне Временное правительство должно состоять не из отдельных представителей демократических сил, а из людей, «формально и прямым путем избранных организациями, которые они представляют». Свое участие в работе правительства я ставил в зависимость от принятия этого требования.

На следующий день (26 апреля) князь Львов направил официальное письмо Чхеидзе с предложением прислать представителей различных заинтересованных партий на переговоры об их вхождении в кабинет.

Это было легче сказать, чем сделать. Против вхождения социалистов в правительство решительно выступил не только ряд либералов, но и некоторые меньшевики и эсеры (особенно Чернов и Церетели), в равной мере не желавшие, чтобы их имя оказалось связанным с Временным правительством.

Вечером 29 апреля в Исполкоме Совета состоялись бурные дебаты по вопросу о том, следует ли Совету иметь представительство во Временном правительстве. В результате голосования незначительным большинством (23 голоса против 22) было принято отрицательное решение. Восемь человек от голосования воздержались. Социалисты-революционеры, меньшевики, народные социалисты и трудовики за отдельными исключениями проголосовали положительно.

Отрицательный результат голосования произвел очень неблагоприятное впечатление в демократических кругах; неприемлем он был и для большинства в Исполнительном комитете Совета. Большевики и другие непримиримые противники сотрудничества с правительством сумели одержать верх в один голос лишь из-за того, что сторонники вхождения в правительство не сумели на заседании 29 апреля мобилизовать все свои силы. Теперь же они настаивали на повторном голосовании.

Оно состоялось в ночь с 1 на 2 мая. Я был приглашен на это заседание с тем, чтобы изложить мнение правительства о сложившейся ситуации. Мое заявление, за которым последовало неожиданное известие об отставке Гучкова, помогло рассеять непонимание и оздоровило атмосферу в Совете (см. главу 15). Большинством в 25 голосов (44 – «за», 19 – «против») было решено участвовать в правительстве. Из 19 голосов «против» 12 принадлежали большевикам, 3 – меньшевикам-интернационалистам и 4 – крайним левым эсерам.

Таким образом был открыт путь для расширения базы правительства.

С отставкой военного министра Гучкова первый кабинет Временного правительства прекратил существование и закончился первый период работы Временного правительства.

При своем роспуске первый кабинет Временного правительства обратился к стране с политическим завещанием, которое до сих пор волнует разум и сердце. Подводя итоги своей краткой, но чрезвычайно трудной и насыщенной жизни, правительство выступило со следующими словами предупреждения, которые оказались ужасающе пророческими: