Россия в поворотный момент истории

У нас не было сведений о положении в Ставке, и некоторые члены кабинета предложили ждать до утра. Но я был настроен действовать немедленно. Нельзя было тратить времени. Я отправил краткую радиограмму Верховному главнокомандующему, приказав ему передать командование начальнику его штаба генералу Лукомскому, а самому прибыть в столицу. Ранним утром я приказал исполняющему обязанности министра путей сообщения Либеровскому (которого я назначил на место П. Юренева) остановить движение военных эшелонов в сторону Петрограда и разобрать линию Луга – Петроград.

Генерал Корнилов ничего не ответил. Но ранним утром 27 августа исполняющий обязанности военного министра получил лаконичную телеграмму, отправленную в 2.40: «Срочно. Корпус прибывает в район Петрограда вечером 28-го. Пожалуйста, объявите 29 августа военное положение в Петрограде. Корнилов». Генерал Корнилов отправил эту телеграмму сразу же после нашего разговора, еще не получив мое сообщение, вызывающее его в столицу.

Вскоре мы узнали, что тот корпус, который упоминался в телеграмме, был не кавалерийским корпусом, который затребовало Временное правительство, а авангардом «специальной армии» под командованием генерала Крымова, состоявшим в основном из «Дикой дивизии».

В тот же день мы получили официальные сведения, что эти войска скапливаются под Лугой. Стало ясно, что телеграмма Корнилова сознательно вводила нас в заблуждение.

Савинков, опасавшийся, что я подозреваю его в сговоре с генералом Корниловым, был очень расстроен и умолял меня либо предать его суду, либо поручить ему организовать оборону столицы. Я назначил его на должность генерал-губернатора Петрограда и доверил ему защиту города.

Позднее в тот же день было опубликовано мое воззвание к стране. В нем я оповещал народ о последних событиях и призывал соблюдать закон и порядок. Корнилов отозвался на это заявлением, в котором объяснял причины своих действий.

В час ночи я получил телеграмму от генерала Лукомского, в которой тот говорил:

«Генерал Корнилов, не преследуя никаких личных честолюбивых замыслов, опираясь на ясно выраженное сознание всей здоровой чести офицерства и армии, требовавших скорейшего создания крепкой власти для спасения родины, а с ней и завоеваний революции, считал необходимым более решительные меры, кои обеспечили бы водворение порядка в стране. Приезд Савинкова и Львова, сделавших предложение генералу Корнилову в том же смысле от Вашего имени, лишь заставил генерала Корнилова принять окончательное решение и, идя согласно с Вашим предложением, отдать окончательные распоряжения, отменять которые уже поздно. Ваша сегодняшняя телеграмма указывает, что решение, принятое прежде Вами и сообщенное от Вашего имени Савинковым и Львовым, теперь изменилось.

Считаю долгом совести, и имея в виду лишь пользу родины, определенно Вам заявить, что теперь остановить начавшееся с Вашего же одобрения дело невозможно, и это поведет лишь к гражданской войне, окончательному разложению армии и позорному сепаратному миру, следствием коего, конечно, не будет закрепление завоеваний революции. Ради спасения России Вам необходимо идти с генералом Корниловым, а не смещать его. Смещение генерала Корнилова поведет за собой ужасы, которых Россия еще не переживала. Я лично не могу принять на себя ответственность за армию, хотя бы на короткое время, и не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова, ибо за этим последует взрыв в армии, который погубит Россию. Ожидаю срочных указаний. Подпись: Аукомский».

В ранние утренние часы 28 августа командующему Северным фронтом генералу Клембовскому была отправлена следующая телеграмма: «Временным правительством Вы назначаетесь врио Верховного главнокомандующего, с оставлением Вас в Пскове и с сохранением должности Главкосева. Предлагаю Вам немедленно принять должность от генерала Корнилова и немедленно мне об этом донести. Министр-председатель Керенский». Согласно принятому порядку, приказ был передан через штаб Верховного главнокомандующего.

Ответ генерала Клембовского пришел через несколько часов:

«От Главковерха получил телеграмму, что я назначаюсь на его место. Готовый служить родине до последней капли крови, не могу во имя преданности и любви к ней принять эту должность, так как не чувствую в себе ни достаточно сил, ни достаточно уменья для столь ответственной работы в переживаемое тяжелое и трудное время. Считаю перемену Верховного командования крайне опасной, когда угроза внешнего врага целости и свободе родины повелительно требует скорейшего проведения мер для поднятия дисциплины и боеспособности армии. Клембовский. 28 августа».