Россия в поворотный момент истории

После назначения генерала Корнилова Верховным главнокомандующим его должность командующего Юго-Западным фронтом занял Деникин, ранее командовавший Западным фронтом.

В конце июля по пути к месту своего нового назначения Деникин задержался в Ставке для встречи с новым Верховным главнокомандующим, который в тот момент участвовал в разработке проекта военных реформ. Деникин принял участие в совещании по поводу этого проекта. О том, что произошло после совещания, он рассказывает так:

«По окончании заседания Корнилов предложил мне остаться и, когда все ушли, тихим голосом, почти шепотом сказал мне следующее:

– Они предлагают мне войти в состав правительства… Ну, нет! Эти господа слишком связаны с Советами… Я им говорю: предоставьте мне власть, тогда я поведу решительную борьбу. Нам нужно довести Россию до Учредительного собрания, а там – пусть делают, что хотят… Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку?

– В полной мере…

Мы сердечно обняли друг друга и расстались».

В этом отрывке из своих воспоминаний генерал Деникин выражается более сдержанно, чем в статье для «Последних новостей», но, вместе взятые, они убедительно свидетельствуют, что генерал Корнилов начал работу в Ставке как заговорщик и с помощью сообщников из Союза офицеров немедленно приступил к реализации уже готового плана. Почти сразу же от генерала Деникина потребовали исполнить его обещание о поддержке. По предложению Корнилова он направил в Ставку генерала Крымова, которого ранее рекомендовал на должность командующего 11-й армией. При этом Деникин либо проигнорировал, либо не знал, что штаб Корнилова уже осуществил его предыдущую рекомендацию. Я же в качестве военного министра получил предложение назначить генерала Крымова командующим 11-й армией, доложил об этом Временному правительству и сообщил в Ставку о нашем одобрении.

Очевидно, это была уловка, призванная усыпить мою бдительность: в то время как Военное министерство полагало, что генерал Крымов принял должность командующего на фронте, в действительности он незадолго до Московского Государственного совещания отправился в могилевскую Ставку. В Ставке Корнилов поручил ему разработку плана по захвату Петрограда, а из мемуаров генерала Лукомского мы знаем, что Корнилов взял с собой Крымова на Московское Государственное совещание.

Примерно в это же время Деникин также вел подготовку к тому, чтобы поддержать заговорщиков силами тех армий, которые находились под его началом. Можно процитировать его самого:

«Наконец, в двадцатых числах обстановка несколько более разъяснилась. Приехал ко мне в Бердичев офицер и вручил собственноручно письмо Корнилова, в котором мне предлагалось выслушать личный доклад офицера. Он доложил:

– В конце августа, по достоверным сведениям, в Петрограде произойдет восстание большевиков. К этому времени к столице будет подведен 3-й конный корпус во главе с Крымовым, который подавит большевистское восстание и заодно покончит с Советами… Вас Верховный главнокомандующий просит только командировать в Ставку несколько десятков надежных офицеров – официально «для изучения бомбометного и минометного дела»; фактически они будут отправлены в Петроград в офицерский отряд.

Распоряжение о командировании офицеров – со всеми предосторожностями, чтобы не поставить в ложное положение ни их, ни начальство, – было сделано…»

Я предполагаю, что молодой офицер, передавший генералу Деникину секретное послание от Корнилова, в действительности сделал это несколько ранее 20 августа – собственно, еще до падения Риги, поскольку 21 августа, сразу же после ее взятия, генерал-квартирмейстер Романовский, ближайший помощник Корнилова, разослал из Ставки на все фронты телеграмму с официальным указанием о выделении офицеров на специальные «минометные и бомбометные» курсы[129]. Очевидно, что к моменту рассылки инструкций все штабы уже были проинформированы об истинной природе этих «курсов».

Молодые офицеры, отобранные для этого особого задания, начали прибывать в Петроград примерно за 10 дней до ультиматума Корнилова. Некоторые из них впоследствии были арестованы и дали показания Чрезвычайной комиссии по расследованию этого дела. Показания одного из молодых офицеров сохранились в советских архивах и опубликованы в сборнике документов по Корниловскому мятежу: