Россия в Центральной Азии. Бухарский эмират и Хивинское ханство при власти императоров и большевиков. 1865–1924

Через месяц после передачи концессии Ананьеву князь Андроников, благодаря своим тесным связям с военным министром В.А. Сухомлиновым, получил концессию на 25 000 десятин в бекстве Карши, том самом, где находилась его концессия, отмененная двумя годами ранее. Андроников столкнулся с той же проблемой, что и Ананьев, – сопротивлением местных крестьян, что не позволило завершить запланированный проект орошения и вынудило его отказаться от концессии. Однако в марте 1913 года Андроников получил в том же бекстве Карши новую и более крупную концессию на 80 000 десятин. Нет сомнения, что эмир, власть которого зависела от благосклонности России, давал такие концессии под близким к шантажу давлением высокопоставленных русских чиновников, например Сухомлинова. Предполагалось, что в концессии отдавались пустующие земли, но на практике часто оказывалось, что они заняты крестьянами, чье сопротивление вполне могло восприниматься терпимо и даже поощряться бухарскими властями. Концессионерами часто оказывались люди типа Андроникова, заинтересованные только в том, чтобы с выгодой продать свои права предпринимателям, действительно желавшим провести ирригационные работы и выращивать хлопок. В феврале 1913 года агент Русско-Азиатского банка Д.Ф. Стовба получил концессию на 10 000 десятин в бекстве Кабадиян, но лишился ее, поскольку не смог найти покупателя, чтобы начать работы в установленный срок.

В 1915 году некто Чаев получил концессию в бекстве Курган-Тюбе на 65 000 десятин, половину из которых он предложил разделить с русскими колонистами, но так и не смог получить разрешения из Петрограда до самой революции 1917 года. Россия последовательно подводила черту под колонизацией Бухары. В феврале 1899 года политический агент В.И. Игнатьев утверждал, что русские сельскохозяйственные колонии превратились бы в привилегированные оазисы, защищенные русскими законами, которые стали бы эксплуатировать соседних бухарских крестьян и тем самым вызывать неприятие со стороны местного населения. Игнатьев писал: «Говоря коротко, создание русских сельскохозяйственных поселений в границах Бухарского ханства… привело бы… к непониманию, масштаб и характер которого трудно даже предвидеть и которое в очень скором времени создало бы необходимость насильственного присоединения ханства к России». Совещание, проведенное в Ташкенте в августе 1909 года, пришло к заключению, что, пока Бухара сохраняет свою автономию, о подобной колонизации не может быть и речи. На совещании, прошедшем в январе 1914 года под председательством генерал-губернатора А.В. Самсонова, представители концессионеров выступили за проведение широкой программы русских концессий и колонизации Бухары в целях усиления власти России над ханством, но совещание продемонстрировало приверженность петербургской политике защиты бухарской автономии и высказалось против колонизации, подтвердив, что концессии на проведение ирригационных работ по истечении первоначально указанных сроков должны быть возвращены бухарскому правительству.

Железнодорожные проекты

Значительное влияние, оказанное Центральноазиатской железной дорогой на экономику Бухары и Хивы, наглядно демонстрирует потребность протекторатов в современных транспортных средствах. Однако эта железная дорога обеспечила непосредственный доступ только к части Бухары, но не затрагивала Хивы. Поэтому в течение следующих трех десятилетий было представлено множество проектов дальнейшего развития системы железных дорог как внутри протекторатов, так и между ними и Россией, но до 1917 года реализован был только один из них.