Россия в XVIII столетии: общество и память

В ноябре в Бежецк вернулся Фортунатов, по мнению которого никакого пожара у Попкова никогда не было, и все документы целы. Дедюхин же, утвержал он, в свидетели не годится, поскольку Афанасий Попков женат на его дочери, а что касается Якова Долгова, то «оному Долгому верить не надлежит для того, что он, Долгов, подозрительной человек, потому что после смерти Ивана Простого на поминках ево, Простого, у жены его Пелагеи Якимовой дочери из дому госпоцкого украл тулуп черной ценою рублев в десять, которой и отдал оной тулуп через священника Григорья Степанова церкви Рождества Иоанна Предтечи ей Пелагеи лицом».

Спустя несколько месяцев Афанасий Попков в свою очередь подал в магистрат челобитную, в которой писал, что они с Фортунатовым дали расписки, обещая не покидать Бежецк до окончания дела, однако Фортунатов уехал и Попков просил разыскать тех, кто за него ручался. В апреле 1724 г. из Бежецкого магистрата был направлен запрос в Угличский провинциальный магистрат с просьбой опросить Долгова. В мае оттуда пришел ответ. Угличские коллеги сообщали, что о краже тулупа им ничего не известно, а Долгов утверждает, будто видел, как Простой брал товары, но покупал ли он их или забрал в счет долга, не знает. Допрошенный в магистрате Ульян Иванов (помещичий крестьянин драгуна И. П. Суворова) подтвердил, что заплатил Простому на Макарьевской ярмарке 100 руб. и получил расписку. По-видимому, на этом дело остановилось, поскольку в августе 1726 г. Фортунатов пожаловался на волокиту в Главный магистрат, утверждая, что бежецкий бургомистр чинит Попкову «поноровку», и прося передать дело для рассмотрения в Ярославль. Соответствующий указ был послан в Бежецк, но в ноябре 1726 г. Попков попросил дело в Ярославль не передавать. В марте 1727 г. Ярославский магистрат дело все же запросил, но из Бежецка отвечали, что передать его не могут, поскольку Фортунатов в нарушение поручных записей уехал из города. Далее вновь последовала многолетняя пауза и лишь в 1732 г. дело «Фортунатов против Попкова» было затребовано Бежецкой воеводской канцелярией, после чего следы его затерялись.[199]

Дело Семена Серкова.

15 апреля 1763 г. приказчик цывильского купца Ф. И. Постовалова Ларион Давыдович Журанкин подал в Бежецкий магистрат челобитную, в которой просил взыскать по просроченному векселю 310 руб. с кашинского купца Семена Тимофеевича Серкова. Челобитчик сообщал, что обращался с соответствующей просьбой в Кашинский городовой магистрат, но там сослались на указ Главного магистрата о том, что в виду имеющихся у Серкова с магистратом приказных ссор, его дела им «не ведать». Далее из дела выясняется, что вексель был выдан в Рыбной Слободе 25 июня 1761 сроком на год. В июне 1762 г. там же, в Рыбной Слободе он был опротестован, а уж затем Журанкин обратился в Кашинский магистрат.

В Бежецке проявили оперативность и тут же послали в Кашин рассылыцика Г. Возгревского, снабдив его соответствующей промеморией в адрес тамошнего магистрата. Уже в мае 1763 г. из Кашина сообщали, что взяли под караул поручителя по векселю Серкова купца Щепина. Однако вскоре Журанкин подал новую челобитную, согласно которой, когда Возгревский прибыл в Кашин и там в магистрате в присутствии Серкова была зачитана промемория из Бежецка, заемщик обвинил Журанкина в корчемстве. Дело было передано в Кашинскую воеводскую канцелярию, которая решила до сбора справок отдать обоих на поруки и сообщила в Бежецк, что речь шла «про продажу Алаторскаго уезду села Порецкого крестьяны по их названию питья квас, которой по вкусу сладок как мед, а кисель как квас». Однако, поскольку Серков порук не представил, его было решено отослать в Бежецк.

Между тем, 30 мая 1763 г. Журанкин представил в Бежецкий Магистрат еще один вексель на 60 руб., выданный Серковым в Петербурге в марте 1762 г. сроком на две недели уже знакомому нам кашинскому купцу Ивану Васильевичу Сутугину. Тогда же этот вексель был Сутугиным опротестован. Доставленный в Бежецк Серков заявил, что «за некоторыми причинами» он не может оправдаться в Бежецке, а хочет судиться в Угличском провинциальном магистрате. В ответ на это бежецкие чиновники постановили взять с Серкова сказку, повинен ли он платить по двум векселям и, если да, то может ли, а если нет, то какое у него есть движимое и недвижимое имение. Одновременно ему было предложено представить свое «законное оправдание». В Угличе же его ведать было не велено. Однако, возможно, чтобы перестраховаться, они все же написали в Углич, сообщив, что Бежецкий магистрат «того дела производить собою имеет немалую опасность».