Россия в XVIII столетии: общество и память

В июне 1763 г. из Углича пришел ответ: хотя «оной Серков и показывал на присудствующих Бежецкого магистрата подозрение, но того дела Углицкому провинциальному магистрату к разбирательству из Бежецкого магистрата взять неможно, для того, что то его Серкова подозрение имеет ли сходство з законным и возможно ль оное почесть за подозрение…», неизвестно. В Бежецке решили взять с Серкова объяснение, какое именно он имеет «подозрение» на здешний магистрат. Ответа на этот вопрос в деле нет. Однако есть основания полагать, что мы имеем дело с тем самым кашинским ратманом Серковым, который в 1747 г. был прислан в Бежецк в качестве внешнего управителя городом, когда там случился паралич местной власти, и который вызвал на себя поток жалоб бежечан.[200]

Так или иначе, но 20 июня Серков все же дал пространные объяснения по поводу своих долговых обязательств. Он утверждал, что цывильского купца Постовалова «самолично не знает и никогда не видал, а имел он Серков в прошлом 761 году в июне месяце с цывилянином Андреем Петровым сыном Перетрухиным торг, у коего во время Петровской ярмонки и купил овсяных круп четыреста четвертей ценою за каждую четверть по рублю по пятнатцать копеек и того на четыреста на шездесят рублев, в которую сумму против договору и отдал де ему, Перетрухину… на имя свое векселя». При этом Перетрухин неизвестно почему велел якобы выписать вексель на имя купца Постовалова. 20 января 1763 г., когда Серкова не было дома, Перетрухин прислал к нему в Кашин своего работника, цывильского купца Кондратия, «а чей отечеством и какое ему прозванье, того жена его, Серкова, не упомнит», который объявил его жене, чтобы он отвез полагающиеся по векселю деньги к Перетрухину в Москву. Жена Серкова обещала, что муж так и сделает, дав при этом «по требованию работника» ему денег 1 рубль 20 коп. Серков в это время находился в Торжке и, узнав о требовании Перетрухина, отправился в Москву. Там он остановился на квартире в Новой Слободе у купца Михаила Федорова и занялся поисками Перетрухина. 30 января на квартиру, где жил Серков, «в поздное время» приехал Перетрухин с каким-то офицером и другими людьми, в том числе с работником Кондратием. Серкова они не застали и передали через хозяина, чтобы он явился «к ним на квартиру з деньгами к спиридоенскому попу, что на Козьем болоте,[201] а как ево попа зовут они не сказывали, и он Серков не знает». Однако на следующий день Серков явился по указанному адресу и стал требовать, чтобы Перетрухин показал ему подлинный вексель, обещая заплатить по нему наличными. Перетрухин вексель, видимо, показал и пошел вместе с Серковым к упоминавшемуся выше офицеру, который оказался зятем купца Постовалова Андреем Семеновым. Офицер сказал Серкову, что он может отдать деньги Перетрухину, но до 11 февраля за «тогдашными сырныя и первой великого поста неделями», из-за чего «за собранием к платежу в ту сумму имеющихся ево Серкова на разных людях долгов отдачи не было». В этот день Серков принес деньги на квартиру к Перетрухину, но при этом пришел не один, а с «ызвощиком кашинского уезда вотчины господина помещика Алексея Никифорова сына Хвостова сельца Наквасина крестьянином Матвеем Ивановым».

Серков принес 270 руб., и стал отдавать их при этом свидетеле Перетрухину. В это время к ним «кашинской купец, а по тому векселю поручитель Михаило Алексеев сын Щепин, которой, будучи в Москве, на оную ево Перетрухина квартиру пришел для исправного по поручительству ево им, Серковым, платежа». Перетрухин взял 150 руб., заметив при этом: «обидно, что деньги все медные». После этого Щепин ушел, а Серков «отдавал на щет ему Перетрухину означенное число двести семьдесят рублев, а при том приеме те деньги по приказанию ево, Перетрухина, разбирать и щитать пособлял чебоксарского купца Василия Пономарева прикащик ево Иван Козмин».