Россия вечная

Сможет ли отстоять «земная» Россия саму себя в этих условиях — уже вопрос другой, но метафизическая Россия — это Вечная Россия, которая в конце концов обнаружит и свое высшее неуничтожимое воплощение. Но, думается, если наша Россия сможет отстоять свою необычайную духовную самобытность, то именно в этом ее великое будущее. Это вполне может произойти в рамках нормальной, истинной демократии.

Самобытность к тому же, конечно, не означает изолированности. Изолированность — скорее слабость. Запад должен понять Россию, но и Россия должна понять Запад.

Разумеется, не только экономический подъем и справедливое демократическое социальное устройство необходимы России. Важно не только встать, но и обрести себя. Не будет русской культуры — не будет и России. Поэтому система образования, вообще все, что связано с интеллектом и культурой, — имеет для России особое, первостепенное значение. Тем более (в том числе по исследованиям на Западе) такого рода деятельность — наша, пожалуй, самая сильная сторона. А именно сильные стороны и надо развивать, если не хочешь погибнуть.

Я уверен, что грядущая российская цивилизация прекрасно уживется и с Западом, и с Востоком. На нас не надо давить (это хуже для всех), нас надо понять, а не создавать нелепый, не имеющий ничего общего с истиной, образ России. Россияне должны осознать, какой великой, молодой, не завершенной еще цивилизации они принадлежат. Но это только начало понимания того, что такое Россия: то, что изложено в книге «Россия вечная», вполне можно определить как веромировоззрение, ибо, кроме собственно мировоззрения, в этой доктрине есть и элемент прозрения и веры (конечно, не в религиозном смысле, а в том, например, в каком гениальный юноша может верить в свое высшее предназначение, в реализацию всех своих талантов). Нам необходимо, несмотря на все наши кровоточащие внутренние раны и страдания, сосредоточиться на лучшем в себе, объединиться для созидания грядущей России.

В заключение хотелось бы обратить внимание на проблему наднациональной идеологии. Сама по себе доктрина Вечной России не является таковой, ибо «идеология» предполагает определенную сниженность и порой политизированность, в отличие от общемировоззренческой доктрины, тем более от веромировоззрения. Но из послесловия к «России вечной» с очевидностью следует, что наднациональная общероссийская идеология вполне может быть выведена из доктрины Вечной России. Ее черты показаны в послесловии. Сама доктрина, и это объяснено в тексте, по существу, обращена ко всем россиянам, и поэтому идеология, выведенная из нее, носит, конечно, общероссийский характер — и даже более. Но проблема, разумеется, гораздо глубже. Идеологии, как известно, меняются, трансформируются, исчезают. Если говорить о нашей «земной» России, о ее будущей социальной жизни и образе жизни вообще, то такая Россия нуждается в некоем вечном моральном, философском фундаменте, рассчитанном на тысячелетия. Все это содержится в доктрине Вечной России. Убедительный пример такого фундамента — конфуцианство в Китае, которое, собственно, и позволило Китаю просуществовать так долго. И этот фундамент действует по сей день. В настоящий момент мы нуждаемся во всем: и в идеологии, и в надежном фундаменте…

Русская классическая литература как метафизическое явление

В мире русская классическая литература рассматривается как одно из трех чудес в сфере мировой культуры, наряду с веком Перикла в Древней Греции и европейским Возрождением. О Федоре Достоевском написано больше книг, чем о любом другом писателе. Больше, пожалуй, сказано только о Шекспире, но он драматург. Русская классика вписана золотыми буквами в вечный фонд человеческой мысли.

Лев Толстой и Федор Достоевский являются не только гениальными писателями, но и великими философами. Фактически, чтобы определить их статус, можно ввести новое понятие: «экстрагениальность», ибо слово «гений» для них слишком мало.

О Льве Толстом как о писателе написано более чем много, однако нельзя сказать, что он понят. Так, Дмитрий Мережковский, на мой взгляд, был глубоко не прав, изображая Толстого как «гения плоти», имея в виду его акцент на изображении «всемогущества» земного мира. В действительности у Толстого земной мир пронизан таинственными лучами сверхбытия, и именно этим создается такое грандиозное впечатление от его произведений.

У Толстого исключительно важно уникальное раскрытие им метафизики истинного Я в человеке. Здесь он вошел в самое глубинное зерно метафизики Востока, и удивительно, что фактически — это почти чистая Веданта, точнее, Адвайта-веданта — вершина всей индийской мудрости. Толстой самостоятельно пришел к этому под конец своей жизни, писал, что в состоянии «истинного „Я“… нет ни зла, ни смерти».

Здесь не место касаться проблемы «Толстой и Церковь». Эта деликатная тема требует тонкого и осторожного рассмотрения.