Россия: власть и оппозиция

— Для меня субъект определяется семью-восемью параметрами. Концепция, идеология, новый социо-культурный код, информационная мощь, способная транслировать его в широкие массы, персоналии, то есть наличие людей, лидеров, адекватных ситуации, оргструктуры, способные действительно связать территории, точки роста, нащупанные внутри хаоса, наконец, финансы и социальная база поддержки, скажем, 5/6 населения. Все это вместе представляет для меня субъект.

— Все ото достаточно интересные теоретические интерпретации нашего российского бытия. Но где и в чем вы видите выход из сегодняшнего крайне неустойчивого и опасного состояния?

— Пункт первый. Мы должны сказать правду, не лгать. Это начальная предпосылка. Она нарушалась и Горбачевым, и Ельциным. Скажите честно всем, что вот есть такие-то ресурсы, возможности, такая общая ситуация и т. д. и т. п. Скоро хорошо не станет, сулить счастливый рай мы вам больше не будем, через год будет еще хуже, чем было, но если мы этого не сделаем, будет еще хуже. Второе. Необходимо подписать пакт о примирении со всеми своими политическими противниками.

— Какой пакт? О чем? Как его заключить, например, с Жириновским?

— Я заключаю с ним пакт о том, что есть 5, 6, 10 основных позиций того курса, который для всех несомненен. Если это не так, то Владимир Вольфович должен признать, что он не поддерживает ту или иную позицию. Например, он должен заявить, что хочет осуществить геноцид по отношению к собственному наследию, упрятать миллионы людей в концлагеря и т. д. Но ведь это не так! А если так…Ну что ж, пусть так прямо, и скажет честно.

Для меня это как бы одна из первых позиций. Вторая — это просчет объективных ресурсов, которыми располагает страна, и выбор оптимальной стратегии с честным предъявлением народу всех издержек, которые окажутся неминуемы. И всех способов минимизации этих издержек. Вот что я понимаю под честностью.

Третье. Необходимо открытое предъявление целей и ограничителей. Вот то-то и то-то хотим получить. А вот этого не допустим ни в косм случае.

Четвертое. Никакая реформа здесь не может проходить через социальную катастрофу с необратимыми последствиями. Например, мы не имеем права на экспроприацию жизни у десятков миллионов людей даже во имя демократии. Все демократии реакционны, если рушится человек. Все это определяет сам тип социального реформатизма. Ну и, наконец, пятое, самое главное. Никогда больше в этой стране не будет преследования инакомыслия и инакомыслящих.

Беседу вели Аркадий ЛАПШИН и Александр ЯНОВ

«Россия», № 32, 5-11 августа 1992 года

4.2. Оппозиция — это всерьез и надолго

Размышляя над проблемами оппозиционного движения, видя, как оно постепенно превращается лишь в очередного политического соискателя, действующего в пространстве игры, причем зачастую, увы, лишь в роли ее объекта, я неоднократно задавал себе вопрос: что именно происходит? Готовых ответов у меня нет, а есть лишь несколько довольно обрывочных соображений, которые я тем не менее рискую предложить читателю в связи с важностью темы. Заранее приношу извинения за их некоторую несвязность, тем не менее считаю необходимым говорить на определенном языке, рассчитывая на определенный тип понимания.

Итак, утверждение первое. Ничего хорошего на данной территории в течение ближайших десятилетий после того, что произошло, не свершится. Мы входим в новую фазу, по сути — в новый бытийный эон, характеризующийся иными константами бытия. Практическое воплощение феномена игры как антитезы процессу истории именно на нашей территории, именно угрозой нашему историческому бытию требует от нас ответного действия, и это действие есть нечто качественно иное, нежели просто политическая борьба в пространстве собственно историческом.

Оппозиция — это всерьез и надолго, и мы должны исходить из этого. В ближайшие десятилетия будут меняться константы игры и ее этапы, но это не должно обманывать нас и препятствовать нашей борьбе за историю. Кто же. может участвовать в этой борьбе? Кто сохраняет силы для нее и может быть признан ее участником? Здесь необходимо многое взвесить и ограничиться сегодня некими утверждениями от противного.