Россия во французской прессе периода Революции и Наполеоновских войн (1789–1814)

С первых же дней пребывания на российском троне перед Александром Павловичем встала задача выбора кадров для высших постов в империи. Однако в марте 1801 г. далеко не все друзья молодого царя находились в России (В. П. Кочубей, А. Чарторыйский, Н. Н. Новосильцов были срочно вызваны в Петербург). Временно император Александр мог воспользоваться сановниками екатерининских и павловских времен, прежде всего вынужденно, – участниками заговора против его отца (П. А. Пален, Л. Л. Беннигсен, Н. П. Панин, братья Зубовы), но не имел при этом возможности сразу избавиться от них, поэтому и включил их в состав нового органа империи – Непременного совета для рассмотрения важных государственных дел. Journal de Paris откликнулась на это развернутым комментарием о первых шагах молодого царя, подчеркивая, что новый орган учрежден на совершенно новых принципах с целью проведения широкомасштабных реформ [596].

Начальный период царствования отмечен молодостью, изяществом и учтивостью императора Александра Павловича. В характере его замечали честолюбие, упрямство, скрытность и двуличие, к которым после мартовского переворота 1801 г. добавился и страх за свою жизнь, сохранившийся затем на долгие годы. Гатчинский период также оставил в характере и привычках молодого царя отчетливые следы: увлечение вахтпарадами, маршами, разводами караулов передалось от отца к сыну. Еще в юношеский период Александр не только познакомился с придворными интригами, но и осознал необходимость скорейших преобразований, однако противоречия и специфика российского общества не давали возможности ускорить реформы. Все реформаторские усилия, предпринятые царем при помощи круга друзей юности в 1801–1805 гг., привнесшие заметные новации в систему управления государством, не меняли главного: о скором ограничении самодержавной монархии речи не шло, так как император вовсе не собирался отказываться от собственных прерогатив. При всей своей любезности и манерах, которыми Александр так выгодно отличался и с помощью которых завоевывал расположение подданных и иностранных послов, он оставался сыном своего отца – властолюбивого Павла I и внуком своей честолюбивой бабки Екатерины II.

Несущественные на первый взгляд детали дворцового этикета парижские газеты публиковали регулярно. С точки зрения информационного рынка начала XIX в. именно эти подробности, как и дословное цитирование писем и речей коронованных особ, свидетельствовали о высокой информированности редакции и надежности ее «источников». С точки зрения самих французов, изменения в политической культуре Франции после переворота 18 брюмера и укрепления власти Бонапарта привели к созданию нового «двора» в Тюильри – консульского. И такие публикации позволяли проводить прямые и косвенные параллели. В случае с Россией известия о повседневном быте, здоровье, вкусах и привычках царя, членов его семьи и кабинета министров также подтверждали особые отношения между Парижем и Петербургом.

В «придворных хрониках» из России на страницах Journal de Paris можно обнаружить распорядок дня юного монарха: «Александр вызывает у своих подданных искреннее чувство восхищения. Он встает каждый день в 6 часов утра, работает у себя в кабинете до 10 часов, после чего дает аудиенции армейским офицерам, в полдень он прогуливается вместе с императрицей. Затем накрывают стол, и обед длится не долее одного часа. После чего он занимается государственными делами до 5 часов. Затем до 8 часов дают концерт, где Его Императорское Величество, который любит музыку, принимает иногда участие. Ужин подают немногим позже 8, он длится до 10 часов. Ровно в этот час императорская фамилия уходит»[597].

По мнению французской печати, в жизни императора России не было «мелочей» и внимания заслуживают даже незначительные подробности. «Император занемог два дня тому назад. Тяжелый насморк с сильной лихорадкой вынудили его остаться в личных покоях. При дворе даже не состоялось традиционное собрание личного кружка, хотя то был день именин великой княжны Екатерины Павловны. Его Императорское Величество должен был также лично присутствовать в комитете министров. Великая княжна написала (от имени брата) одному из членов комитета: «У меня насморк и озноб, мне так нездоровится, что я не смогу присутствовать на заседании комитета этим вечером. Никаких пристрастных решений, строгое рассмотрение каждого вопроса». По этим мелким подробностям, так же как и по великим деяниям в управлении страной, все узнают о принципах, которыми руководствуется монарх»[598].