Российские Колумбы

С большим сожалением мы расстались с Евгением Ивановским. И всегда, когда казалось, что от усталости ты не сделаешь и шага, когда очень хотелось поворчать и посетовать на трудности, я вспоминал нашего отважного Женю, и силы возвращались ко мне.

ПРАЗДНИК ШАРОВ

Третий день мы продвигались вдоль горного ручья, часто останавливались, определяя точное местоположение тропы и вычерчивая ее на аэрофотоснимках. Тропа очень наезженная, каких в Тофаларии немного. Требовалась особая тщательность в создании новой карты этой малоисследованной части саянских хребтов.

Вдруг совсем близко послышался лай собак. На берегу ручья мы увидели юрту, а рядом — несколько заброшенных жилищ, которые на карте не значились. Вынув аэрофотоснимки, я зарисовал строения и все необходимые элементы рельефа и растительного покрова. Принаряженная девочка лет пяти-шести палкой прогоняла разгневанных собак, а у входа в юрту стоял тофалар со скрещенными на груди руками. Его улыбающееся лицо было страшно изуродовано. Я узнал старика по рассказам местных жителей. Это был Арух-ол — прекрасный проводник, оленевод и отличнейший соболятник. С медведем ему пришлось встретиться, когда при нем не было даже ножа. Поединок был закончен — хозяин тайги собирал хворост и заваливал им свою добычу. В это время Арух-ол очнулся. Изнемогая от боли, он достал спички и зажег хворост, Топтыгин удалился. Через два дня охотник-промысловик случайно нашел раненого и доставил в больницу. Жизнь тофалара была спасена, а глаза медведь забрал у него навсегда…

Обычно летом Арух-ол со своей внучкой Ирой выезжает в горы, так было и на этот раз. Старик пригласил нас в юрту и рассказал, что сегодня большой праздник — у внучки день рождения.

— День шаров, — поправила Ира.

И тогда дед нам объяснил, что в этот день он всегда дарил внучке разноцветные надутые праздничные шары. Раньше Арух-ол сдавал пушнину и покупал шары к дню рождения девочки, который она ждала с нетерпением весь год и часто спрашивала:

— Деда, когда же будет день шаров?

В этом году на вопрос Ирочки бывалый охотник не знал, что и ответить. Он только вздохнул и почти шепотом сказал:

— Сегодня шаров не будет.

Мы оставили своего проводника Егорыча устанавливать палатку, готовить ужин, а сами отправились обследовать обнажения вверх по реке. Тропа круто поднималась к вершинам гранитной горы. Великаны лиственницы уступили место косматым кедрам. С середины горы кончилась полоса леса. Теперь кедры стали попадаться редко, рассредоточившись на каменистых россыпях. Корявые низкорослые деревья, изуродованные колючими снежными ветрами, грозами, горными обвалами, крепко уцепились сильными корнями за камни. Они накренились, но не сдавались, продолжая подступать к вершине хребта. Густые космы кедров держали в своих лапах созревающие шишки. Измерив эти деревья, записав их особенности и определив характер каменистых обнажений для создания карты, мы пошли обратно.

Возвратились поздно. Навстречу вышла улыбающаяся, жизнерадостная Ира. Она пригласила нас в юрту.

Я заглянул в палатку. Егорыч, усевшись на спальные мешки, надувал настоящие праздничные шары.

— Откуда? — невольно вырвалось у меня.

Он ничего не ответил, только одобрительно покивал головой, а его лицо было таким же красным, как надуваемый шар.

В палатку вошел Арух-ол, чтобы пригласить нас к себе. В этот момент Егорыч подал ему связку шаров. Старик недоверчиво быстрыми движениями пальцев перебрал их.

— Я знал, я знал, экспедиция меня выручит, — зашептал растроганно старик, поднося шары к лицу.

Увидев несколько спичечных коробков на рюкзаке, я вспомнил, что наши неприкосновенные запасы спичек хранятся в обычных детских надувных шарах, чтобы туда не попала влага. Мне стало все понятно.

Мы вошли в юрту, устланную чистыми холщовыми простынями. Девочка, крепко прижавшись к сидящему старику и обняв его тоненькими ручонками, целовала Арух-ола в щеки. Глаза ее светились от счастья, а по лицу Арух-ола струились слезы.

— Деда, миленький, спасибо, — шептала внучка. — Я знала, что мой праздник без шаров не бывает.

 Третий день мы продвигались вдоль горного ручья, часто останавливались, определяя точное местоположение тропы и вычерчивая ее на аэрофотоснимках 

РАДИЙ И РОДИОН

Подъем был необыкновенно крутым. Мой спутник Григорий Пинигин часто останавливался, оглядывался на лошадей, бросал мне ободряющий взгляд и шел дальше.

Позади два дня трудного пути, два перевала, несколько переправ через горные пенящиеся реки. Их рев там, внизу, заглушает все. Здесь же он слышится, как далекий шум морского прибоя.

Нам предстояло доставить в отряд продукты и обследовать часть высокогорных труднодоступных Западных Саян. Стояла та пора лета, когда утром бывает очень свежо, днем — нестерпимо жарко. Тропа то исчезала, то появлялась вновь. Навьюченные уставшие лошади тревожно оглядывались, призывно ржали, торопя отставших жеребят.