Российские Колумбы

Однажды Валентин заглянул под брезент, где хранилась рыба, и ахнул — там было пусто. Не веря своим глазам, он поднял весь брезент, пытаясь обнаружить запасы, но безрезультатно. Оба зимовщика стояли и в недоумении смотрели друг на друга. Появилось подозрение, что кто-то живет поблизости. Сразу же проверили на складе продукты, снаряжение, но все остальное было на месте. Устроили засаду в избушке и на улице. Два дня результатов не было. Однажды, возвратившись с рыбалки, радисты заметили движение под брезентом, выстрелили, из-под него выскочил белый зверек, он молниеносно заметался по избушке. Конечно, никогда наши зимовщики не могли бы подумать, что такой большой запас рыбы мог похитить совсем маленький воришка. Много потребовалось усилий, чтобы поймать горностая. Он бегал по стенам и потолку так же быстро, как и по земле. Все-таки удалось поймать нарушителя и разгадать загадку исчезновения рыбных запасов.

 В трескучие февральские морозы завезли мы самолетом двух радистов, Михаила Гигиняка и Валентина Яцинова, в далекую тундру и высадили их на одном из берегов Кулюмбинского озера 

РЫБНЫЙ КОРОЛЬ

Пилот кивнул головой, дав понять, что увидел избушку, у которой мы должны высадиться, и начал сбрасывать высоту, кружась над озером. Озеро окаймлено неширокой полосой леса, а дальше во все стороны распространяется тундра.

С давних времен Кулюмбинское озеро привлекало своими богатыми кормами оленеводов Севера. Но первым обнаружил это озеро рыбак Петр Белов. Его называют рыбным королем, он и построил несколько избушек на берегу этого огромного, богатого рыбой озера.

Мы были удивлены, когда увидели у избушки человека. Раньше я был уверен, что, кроме Белова, здесь никто не бывает. Молодой парень, растягивающий сети, пригласил нас в избушку. На берегу в брезенте шевелилась рыба. Ее было центнера полтора.

Паренек нам объяснил, что он доводится Белову племянником, а год назад они договорились здесь рыбачить, условились на этот месяц, но Петра до сих пор нет.

Я узнал, когда они встречались в последний раз, и объяснил, что Белов рыбачить больше не сможет. В феврале мы с начальником партии А.Я. Яцкеевым прилетали сюда с целью высадить экспедицию в этих местах для постройки геодезических вышек в весенний период. Пилот А.П. Бурцев предложил осмотреть избушку, и мы приземлились. Оказалось, здесь кто-то жил. У домика толпились собаки, запряженные в нарты, валялись пустые мешки, веревки, топоры.

В избушке на нарах лежал огромного роста мужчина. Он был очень бледный и худой, руки обмотаны тряпками. Увидев нас, он приподнялся и с большим усилием уселся на край нар. Бурцев подскочил к больному.

— Петро, в чем дело, что с тобой?

Белов объяснил, что девятнадцать дней назад, когда морозы достигали -52° C, он поскользнулся и упал в прорубь. До избушки два километра, пока дополз — весь обморозился. Связи с Большой землей нет.

Если бы не залетели мы случайно, остался бы навечно Петр Белов в этой избушке.

Я объяснил племяннику, что уже четвертый месяц Белов лежит в больнице, ампутированы пальцы конечностей.

Пока я рассказывал, парень стоял с открытым ртом, казалось, все мои слова он старался проглотить.

— Нет теперь рыбного короля Севера, — вздохнул паренек. Прозрачные, как росинки, капли покатились по лицу молодого рыбака.

СОЛОВКО

…Тррр, тррр, Соловко, милый, крепись! — уцепившись за поводья, кричал Егорыч. Так и остались в руках старика одни ремешки поводьев с удилами от узды. Всех охватило ощущение страха, каждый сделал шаг назад от скалистого обрыва. Мы старались увидеть тяжело завьюченную лошадь, которая с щемящим ржанием и стоном громыхала с тридцатиметровой скалы, увлекая за собой множество камней вниз, где пенилась и шумела река Бирюса.

Старик стоял съежившийся, и даже поднятое одно ухо его шапки-ушанки, которое всегда вызывало улыбку, сейчас придавало ему скорбящий, угнетенный вид. Слезы градом катились по обветренному, загорелому лицу, исчерченному многочисленными морщинами. Таким я его не видел ни разу.

Шумящая река подхватила нашего Соловко вместе с вьюками и увлекла к водопаду.

Безымянному ручью на карте мы дали название — Соловко.

САРАНЧА

— Хорош, хорош, — приговаривал старый монгол, поглаживая нашу автомашину ГАЗ-69. Нам пришлось задержаться около юрты пастуха — не могли определить причину засорения бензиновых трубок. В первом баке закончилось горючее, а из второго не поступало, шофер много раз прокачивал насосом трубки. Палящие лучи солнца так сильно жгли, что нам пришлось раздеться до маек. Я несколько раз пытался заговорить с монголом, он был очень любезным, но я не понимал монгольского, а он русского языка. Я сфотографировал пастуха несколько раз, позировал он с большим удовольствием.