Российские солдаты-мусульмане в германском плену в годы Первой мировой войны (1914–1920)

Всякого рода домыслы возникали и в последующем. Так, в декабре 1915 – январе 1916 г. вдруг появился слух о том, что будто бы «делегация от турко-татарского населения России» отправилась в Венгрию с целью «возбудить вопрос о восстановлении в Казани ханства»[170]. При этом делалась ссылка на публикацию во французской газете «Le Temps» именно на эту тему. Якобы была получена телеграмма из Будапешта о том, что делегация тюрко-татарского населения, представляющая 20 млн человек, прибыла в Венгрию и вручила графу Тисса меморандум, в котором «изложена необходимость восстановления в Казани ханства с нейтрализацией территории между Волгой и Каспийским морем, чтобы охранить цивилизации этого народонаселения». После этого делегация якобы намеревалась отправиться в Берлин[171]. И даже эта абсурдная и провокационная по сути мысль подверглась проверке, и под неё фактически «подогнали» даже распространение среди татарского населения Казанской губернии портретов царицы Сююмбике. Как утверждал казанский полицмейстер в своём рапорте губернатору от 16 января 1916 г., это было сделано, «по-видимому, с целью подготовить массы к мысли о возможности воссоздания независимого Казанского ханства»[172]. В итоге начальник КГЖУ констатировал, что по его сведениям подобная делегация от мусульман Казанской губернии в Будапешт, Вену и Берлин не выезжала: «Есть основания утверждать, что вообще из России такая делегация выслана не была». Правда, он не исключал возможности, что «такая делегация могла быть составлена из русских татар, живущих в Константинополе, например, Юсуф Акчура, Абдрашит Ибрагимов и другие»[173].

В июне 1916 г. возник новый казус. В Казань поступил запрос о том, что в Иркутске возник какой-то «татарский комитет», который поставил своей целью оказание помощи Турции и всем воюющим против России государствам, чтобы «достигнуть разгрома России и образовать великое мусульманское государство»[174], а в качестве ближайшей задачи было поставлено всяческое содействие побегам военнопленных – турецких, немецких и австро-венгерских. В нём указывалось, что якобы отделения этого «комитета» существовали во многих городах России, в том числе и в Казани. Опять-таки была инициирована проверка поступившей информации и выяснилось, что никаких сведений о подобном комитете в Казани нет, хотя и были проведены обыски у некоторых татар в Казани и Цивильском уезде, которые будто бы могли содействовать побегам военнопленных. В ответе КГЖУ отмечалось также, что в Казанской губернии были случаи побегов, но нет никаких сведений о том, что содействие побегам оказывал какой-то «татарский комитет».

Наблюдения за настроениями татарского населения и выяснение их отношения к войне и военным событиям осуществлялось разными путями. Казанское жандармское управление, например, имело своих тайных агентов, которые специально работали «по панисламистам и пантюркистам» (правда, они «трудились» на жандармерию и в довоенное время). В одном из дел содержится список таких агентов и упоминаются некие «Житель» и «Теоретик», которые ежемесячно поставляли информацию в КГЖУ[175].

Негласный надзор непосредственно среди населения вели переодетые городовые и жандармы. Так, например, сразу после начала войны по приказу начальника КГЖУ городовой Галиасгар Мухамедзянов был послан в чайные «Болгар» и «Сарай» в Казани, чтобы выяснить обстановку. Он отмечал, что только в чайной «Болгар» посетители проявили интерес к чтению телеграмм из русских газет, а в чайной «Сарай» вообще никто ничего о войне не говорил[176].

Слежение за настроениями населения вели и служащие на местах жандармские офицеры. В архиве сохранилось немало подобных отчётов жандармских унтер-офицеров по Казанскому, Лаишевскому, Свияжскому, Тетюшскому, Чистопольскому, Цивильскому уездам Казанской губернии за 1914–1916 гг.[177] Несколько противоречивы оценки жандармерии, данные настроениям татарского населения в первые месяцы войны, особенно после вступления в войну Турции. Одни сообщали, например, что «нападение на Россию со стороны Турции население встретило спокойно […] подстрекателей и шпионов в пользу Турции не замечается. Мусульманское население высказывает недовольство, что Турция объявила войну России и […] высказывается полным доверием к правительству». Некоторые муллы будто бы выражали сожаление, что Турция была введена в заблуждение Германией, что она сама никогда не начала бы войну, так как «она бессильна и теперь её совсем разобьют». В некоторых же волостях якобы татары говорили, что «им теперь совестно за Турцию, что она пошла воевать вместе с Германией» и что она «побоялась Германии». И в то же время утверждается, что «магометане душевно сочувствуют Турции, но наружно стараются не высказывать своего сочувствия».