Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века

Не имея возможности непосредственно участвовать в парламентской деятельности, К.К. Арсеньев продолжал обращаться к обществу с печатной трибуны. Понимая объективные причины народных выступлений (стачек, забастовок и даже вооруженных восстаний), признавая в отдельных случаях их определенный эффект, Арсеньев расценивал эти методы борьбы как «обоюдоострое оружие» и продолжал считать путь насилия тупиковым. По его убеждению, возможности мирного решения назревших проблем и постепенной трансформации России в конституционную монархию на путях реализации начал, провозглашенных Манифестом 17 октября 1905 года, были далеко не исчерпаны. Арсеньев обосновывал идею ответственности правительства перед Государственной думой, полагал, что интересы страны могут быть обеспечены лишь при наличии гармонии между Думой и кабинетом министров. Чем серьезнее и глубже разногласия между правительством и народным представительством, – замечал он, – тем неизбежнее отставка первого, так как спокойствие государства, благосостояние народа важнее, чем авторитет нескольких министров. Выступление Столыпина в Думе 6 марта 1907 года Арсеньев прокомментировал следующим образом: «Слова „не запугаете“ должны быть начертаны на знамени каждого правительства. Иначе оно не будет властью». Однако он считал, что в конституционном государстве не может быть и речи об отождествлении государства и правительства. «„L'etat c'est moi“ – не может говорить даже конституционный монарх, не только правительство».

Призывая к объединению сил умеренной оппозиции и образованию в Думе и стране конституционного центра, Арсеньев, в частности, проводил мысль о том, что между либерализмом и социализмом в России никогда не существовало непримиримого противоречия, той «китайской стены», которая разделяла их на Западе: «Идеалы партий, которые можно объединить под именем левого центра, и партий, составляющих левый фланг русской политической армии, различны, но не противоположны». Характеризуя эту особенность русского освободительного движения, он отмечал: «Либеральной партии у нас нет, может быть, потому, что нет и ничего похожего на тот общественный класс, из которого она исходила и видам которого она служила на западе Европы. С искреннею преданностью конституционным началам у нас неразрывно связано стремление к коренным реформам в главных сферах народного труда – рабочей и аграрной. <…> Государственному вмешательству в экономические отношения отводится такая роль, с которой решительно несовместима охрана узких классовых интересов».

Арсеньев подверг критике политику властей, направленную на ограничение деятельности политических партий: «В конституционном государстве существование партий, представляющих собою все цвета политической радуги, совершенно неизбежно и совершенно необходимо. <…> Неизбежно – потому, что общность целей естественно влечет за собою согласованность действий; необходимо – потому, что без прочных организаций слишком велик был бы хаос перекрещивающихся взглядов и стремлений». Он подчеркивал, что требование регистрации партий противоречит основам конституционного строя: «Раз есть налицо условия, ведущие к образованию партии, она образуется и будет существовать, сколько бы на нее ни налагалось запрещений. <…> Утверждение партии правительством – явный абсурд, как потому, что правительство является здесь судьею в собственном деле, так и потому, что отказом в утверждении не прекращается, а лишь затрудняется деятельность партии. Все партии законны и официальной регистрации не подлежат». Реестр партий с правдивой их оценкой может быть составлен только историей – таков был главный вывод Арсеньева. В период работы II Думы он выступал за предоставление широкой свободы выражения депутатам-социалистам: «Необходимо открыто и прямо признать их существование, отказаться от полицейского и судебного их преследования, ввести их в сферу действия общего права. Опасны не идеалы социализма – опасны средства, пускаемые в ход для их немедленного, насильственного осуществления… Нужно отказаться от предубеждения и ближе изучить требования противников в виду старинного афоризма: есть чему и у врага поучиться!»