Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

Гучков искал и находил союзников в самых высших военных кругах: вся история российских дворцовых переворотов учила, что вопрос о контроле над армией – один из важнейших. Пост главы Центрального военно-промышленного комитета обеспечивал нужные контакты под благовидными предлогами. Характерно письмо Александра Ивановича генералу М.В. Алексееву, написанное в августе 1916 года: «В тылу идет полный развал, ведь власть гниет на корню. Ведь как ни хорошо теперь на фронте, но гниющий тыл грозит еще раз, как было год тому назад, затянуть и Ваш доблестный фронт, и Вашу талантливую стратегию, да и всю страну, в то невылазное болото, из которого мы когда-то выкарабкались со смертельной опасностью. Ведь нельзя же ожидать исправных путей сообщения в заведывании г. Трепова, – хорошей работы нашей промышленности на попечении кн. Шаховского, – процветания нашего сельского хозяйства и правильной постановки продовольственного дела в руках гр. Бобринского.

А если Вы подумаете, что вся власть возглавляется г. Штюрмером, у которого (и в армии и в народе) прочная репутация если не готового предателя, то готового предать, что в руках этого человека… вся наша будущность, то Вы поймете, Михаил Васильевич, какая смертельная тревога за судьбу нашей Родины охватила и общественную мысль, и народные настроения… Наши способы борьбы обоюдоострые и, при повышенном настроении народных масс, особенно рабочих масс, могут послужить первой искрой пожара, размеры которого никто не может ни предвидеть, ни локализовать». Чудо множительной техники того времени – штабная пишущая машинка – позволило разнести тысячи копий этого письма по всей стране.

Достоверно известно, что из крупных военачальников Гучкову удалось вовлечь в заговор командира дивизии генерала Крымова, однако и многие другие высказывались сочувственно. Генерал Брусилов, например, говорил: «Если придется выбирать между царем и Россией – я пойду с Россией». В конце концов был составлен план, по которому хватило бы и небольшой военной поддержки. Предполагалось захватить царский поезд на пути между Ставкой и Петроградом где-то в Новгородской губернии, где была расквартирована «верная часть», и вынудить отречение в пользу наследника. «Надо идти решительно и круто, идти в сторону смены носителя Верховной власти, – рассуждал Александр Иванович. – На Государе и Государыне и тех, кто неразрывно с ними связан… накопилось так много вины перед Россией. Свойства их характера не давали никакой надежды ввести их в здоровую политическую комбинацию: из всего этого… ясно, что Государь должен… покинуть престол».

И все-таки, как признавался позже сам Гучков, «сделано было много для того, чтобы быть повешенным, но мало для реального осуществления». Осуществление переворота намечали на середину марта. Но «революция, к сожалению, пришла на две недели раньше».

Еще утром 28 февраля 1917 года А.И. Гучков пытался остановить то, что он поначалу воспринимал как «уличный бунт». Он звонил в Генеральный штаб генералу М.И. Зенкевичу: «Генерал! Срочно нужны войска для защиты престола!» Ответ был коротким: «Их нет!» Вечером Гучков уже в Таврическом дворце. Он примкнул к Временному комитету Государственной думы, войдя, по старой «думской специальности», в состав военной комиссии. «Мы теперь политические друзья», – говорил в те дни о своем бывшем думском противнике лидер кадетов П.Н. Милюков.

1 марта Гучков провел заседание Центрального военно-промышленного комитета, на котором был принят призыв к Временному комитету Думы «немедленно организовать власть». Затем он готовил войска столичного гарнизона к отражению возможной карательной экспедиции с фронта, причем солдаты одной из частей обстреляли тучковский автомобиль и убили его спутника. Вечером Александр Иванович предлагал Временному комитету лично, на свой страх и риск, поехать к Николаю на переговоры об отречении. «Переменить царя, и этим сохранить царизм» – вот лозунг, которым он руководствовался. Особенно «сильным ходом» казалась ему передача престола двенадцатилетнему Алексею: «Личность маленького наследника должна была бы обезоружить всех».

2 марта в поезде из Ставки в Петроград (почти как задумано!) Александр Иванович получил от императора – из рук в руки – бумагу об отречении. Казалось, это пик политической карьеры, триумф, спасение монархии и России. Увы… Через день Гучков с ужасом услышал от самого нового «императора» Михаила Александровича, что тот не будет принимать верховную власть до созыва Учредительного собрания. Это означало, что монархия пала, чего Гучков никак не ожидал. Теперь он почувствовал: Россия идет к гибели. И сначала даже отказался от предложенного поста во Временном правительстве, но вскоре понял, что лишает себя возможности сделать максимум для спасения России, оказавшейся в критическом положении. Что это, как он сам говорил, «дезертирство». Так убежденный монархист и отставной прапорщик возглавил военное ведомство.