Ростерия (СИ)

— Думаю, уже пора идти в дом, вдруг погода начнёт портиться… — прервала молчание Лихоборова и повела всех за собой к поместью. Чем ближе девушка подходила к дворцу, тем меньше понимала, почему так назвала его про себя, ведь если, издалека разглядывая этот одноэтажный пласт горной породы, девочка надеялась, что просто не всё смогла рассмотреть из-за кустов, то теперь, один на один с этим собирательным образом всех казематов, она не разочаровалась, а почувствовала себя крайне неуютно при мысли, что ей придётся переступить через этот порог. А где же высокие белые с бирюзой башенки? Где острые шпили и большие фигурные окна? Где, в конце концов, изогнутый мостик с периллами через речку и арка с воротами? Да даже простой разводной мост через небольшой прудик с тиной (хотя тина — уже перебор) был бы лучше, чем ничего! Собственный особняк, казавшийся раньше Лизе недостаточно романтичным и красивым, вмиг приобрёл статус замка. Фавориты же богатые, очень богатые люди, неужели не могут себе позволить чего-то более приличного? В следующий момент Елизавета ощутила тычок под рёбра со стороны матери — кажется, вся гамма чувств девочки отобразилась на её лице. Действительно, надо брать себя в руки; итак, преодолеваем входную дверь… Удивительно, но внутри совсем не так плохо, как представляется, когда осматриваешь поместье снаружи. Точнее, совсем неплохо. Стены покрыты светлым деревом, пол вымощен чем-то, похожим на брусчатку, множество свечей и канделябров. Лихоборовы явные ценители старины и антиквариата, потому что девочка не заметила ни одного нового, облегчающего жизнь механизма, коими доверху набит её деревенский дом. А может, всё дело в Жизни? Теперь они могут что-то особенное, и им все эти изобретения без надобности? Мало ли, в чём заключается Сила Земли. Ох, как же тяжело ничего не знать. Всё то время, пока Заболоцких вели куда-то вглубь здания, хозяева рассказывали про размещение комнат, форму особняка, особенности строения и всё тому подобное. Лизавета честно пыталась слушать и впитывать все знания и информацию, касающуюся архитектуры — в будущем пригодится — но поняла мало; например, что направляются они в Большую столовую, которая находится в самой середине дома и немного углублена в землю, а ещё, что все коридоры здесь представляют собой один лабиринт. Девушка ощутила совершенно неожиданный приступ панической клаустрофобии.

Чем ближе обе семьи подходили к центру, тем больше различной прислуги встречалось им на пути. Её было много, словно муравьёв, и Елизавете пришло в голову, что почти все дворецкие непостоянные и вызваны лишь на сегодняшний день, чтобы обеспечить достойный приём и продемонстрировать достаток хозяев. Не напрасно мама вызвала нескольких людей к сегодняшнему завтраку, подготовка здесь явно не лишняя. «Но если бы все коридоры в этом особняке были по-настоящему запутаны, и проходы знали бы только Лихоборовы и перманентная прислуга, то все остальные девяносто процентов поваров, официантов и прочих уже давно бы заблудились, а значит, Олежа сильно преувеличивает, эм, извращённость конструкции своего дома», — успокаивала себя блондинка. Надо же, она сама и не заметила, что встретив в детстве уважаемого ею Олега Ярославовича и признав его «не пиратом», она сразу же изменила своё к нему отношение и даже про себя стала называть его так уменьшительно-пренебрежительно (не ласкательно!) — Олежик. Спустя несколько минут вся процессия зашла в огромный зал со множеством стоящих в ряд подсвечников, со стенами, выложенными мозаикой, и большим прямоугольным столом (девушка почему-то ожидала, что он будет круглым, и теперь чувствовала себя обиженной. Она вообще старалась выискивать изъяны во всём, что здесь видела, во-первых, из-за нелюбви к некоторым членам этой семьи, во-вторых, чтобы мысленно оправдаться перед Санькой). Абсолютно пустая зала, если не считать пары слуг-поварят, бегающих туда-сюда с пустыми подносами.

— Итак, вам, как первым прибывшим, предоставлена величайшая честь — выбрать самое лучшее место, — Лихоборов старший хитро прищурил глаза, но в меру, только чтобы дать понять, что шутит. Его жена так же в меру хихикнула, а сын едва заметно улыбнулся. — Отдаю вас на милость моих людей.

— А вы, куда-то уже уходите? Успели поесть перед нашим приходом? — отец, похоже, решил поддержать шутливый тон беседы, но, как всегда, его остроты были либо не смешны, либо обидны, и в данном случае, судя по тому, как закашлялась Лизавета, стараясь скрыть хохот, совсем неудивительно, что чуть хмурая троица Лихоборовых скоро ретировались под предлогом, что они отправились встречать основную массу только прибывших гостей.

— Ты бы всё-таки следил за языком, милый, — прикрыла пальцами довольную ухмылку Олеся.

— ЗдОрово ты с них спесь сбил, пап! — весело поддакнула дочка, уже окончательно разуверившаяся в эпатажности хозяина, и Николай даже немного зарделся.

— Буду впредь осторожнее, — постарался со степенностью и без озорства сказать он, но не сдержался, — боюсь, больше они нас не позовут.