Ростов-папа. История преступности Юга России

Порой ростово-нахичеванские фальшивомонетчики налаживали сотрудничество с мастерами из Одессы-мамы. В апреле 1914 года Одесская сыскная полиция вышла на крупного марвихера Симху Карпа, неоднократно судимого за различные аферы, штамповку фальшивых накладных, поддельных паспортов, векселей и пр. в Одессе, Тифлисе, Таганроге. За Симхой давно следили и тщательно перлюстрировали всю его почту. Одно из писем ему особенно заинтересовало сыщиков. Оно было из Ростова от некоего Аршака Папаянца. В конверте обнаружили несколько фальшивых марок занимавшегося благотворительностью Опекунского совета ведомства императрицы Марии. Эти марки наклеивались на входные билеты в театр и разные увеселительные заведения. На конверте стояла многозначительная приписка: «На пробу».

Использование фальшивых марок могло принести их владельцам неплохой доход, ибо благотворительность тогда была в моде. Эксперты, к которым обратились сыскари, подчеркнули высокое качество ростовской работы: эти экземпляры были практически неотличимы от подлинников. Однако посланный за Симхой наряд полиции вернулся ни с чем — осторожный марвихер «нарезал винта с хазы». А вскоре на одесскую почту пришло новое тревожное сообщение: «Одесса. Перельману. Сообщите здоровье Симеона. Аршак Папаянц». Понимающие воровскую «музыку» мигом расшифровали: «Сообщите, ищет ли полиция Симху».

Начальник сыскной полиции Одессы Г. В. Гиршфельд направил телеграмму своему ростовскому коллеге Афанасию Полупанову с просьбой об аресте Папаянца. Ростовцы перерыли все домовые книги — фамилия Папаянц нигде не встречалась. Зато некто Бабаянц владел в соседней Нахичевани бакалейной лавкой. По данным пристава 7-го участка, был замечен в связях с местной босотой.

Полупанов направился с облавой к Бабаянцу и сорвал джекпот: в доме у бакалейщика на топчане растянулся одесский марвихер, а с ним еще пара известных нахичеванских «кукольников» — Микиртич Маркарянц и Агоп Меликьянц. Всю компанию сграбастали и скопом отправили в Одессу на свидание с Гиршфельдом.

Однако не монетами, банкнотами и марками едиными жили мошенники. Занимались они и производством разнообразной контрафактной продукции. В первую очередь одной из самых популярных в табачной столице империи — табака.

На 1911 год в Ростове официально функционировали сразу 5 табачных фабрик: турецкоподданных Ахиллеса и Ивана Асланиди (после переезда они обосновались на углу Степной и Кузнецкой), торгового дома «В. И. Асмолов и Ко» (угол Скобелевской и Казанского), Товарищества Я. С. Кушнарева (на Пушкинской), Ростово-Донского товарищества (угол Скобелевской и Таганрогского, бывшее здание фабрики братьев Асланиди), Шлема Файермана (на Воронцовской, буквально во дворе старообрядческого Покровского храма).

Однако существовало еще и множество подпольных папиросных мастерских с крошильными станками и гильзовыми машинами. Краснушники подламывали вагоны с табаком на железной дороге или в порту, поставляли его нужным блатер-каинам. Те переправляли подпольным цеховикам. В тайных мастерских крошили табак и набивали им гильзы. Готовую продукцию коробейники реализовывали вразнос.

Весной 1910 года на окраине Ростова, ближе к Нахичевани, выявили целую сеть подобных цехов. В доме мещанина Максимова накрыли фабрику с крошильными станками и ворованными мешками с листовым табаком. Персонал, работающий в поту и пыли, даже не заметил полицейской облавы.

Во время Гражданской войны обыватели перешли на натуральный обмен и надолго потеряли интерес к нестабильным ассигнациям. В первые советские годы дензнаков различных властей было так много, что фальшивомонетчики просто остались без работы — не было надобности в «медвежьих деньгах», когда обесценившиеся бумажки таскали мешками. Тем более по Уголовному кодексу РСФСР от 1922 года (статья 85) за подделку банкнот и ценных бумаг фальшивомонетчикам без вопросов светила «высшая мера социальной защиты». Участвовать в тяжком преступлении против порядка управления рисковали лишь единицы.

Кот в мешке

Особую роль в жизни воровской хевры играли скупщики и сбытчики краденого. Без них пропадал весь смысл деятельности босой команды, не умеющей торговать, а только воровать. Задачей вора было урвать свою долю — мотю, которая в большинстве случаев выражалась в «натурпродукте»: барахло (одежда), колеса (обувь), рыжье (золото), бимбер с висячкой (часы), платки, мануфактура и т. п. Для собственных нужд ему это вряд ли пригодилось бы, да и часть доли в денежном выражении следовало отдавать в общак. Поэтому приходилось прибегать к услугам укрывателей краденого и его сбытчиков — «мешков», которые монетизировали добычу. Позднее их стали называть барыгами. На Богатяновке такие водились в изобилии.