Ростов-папа. История преступности Юга России

Особенно ярко это выразилось в ходе погрома 1905 года, когда организованные рабочие отряды стали вооруженной преградой для проникновения ведомых уголовниками погромщиков на Темерник и в некоторые районы центра Ростова. Аморфная погромная масса быстро развалилась, почувствовав противостоящую ей силу организованного сопротивления. Это еще более обозлило обделенную добычей «шпанку», сподвигнув ее к защитным мерам.

Противостоять относительно консолидированным боевикам теперь могли только еще более организованные босяки, у которых с оружием проблем не было. Тем более что в криминальной среде давно существовали признанные лидеры в виде главарей разбойных, бандитских и воровских шаек, а в среде инсургентов лидеры террористического подполья только-только проклевывались.

Если раньше преступным промыслом, в зависимости от специализации, зачастую занимались мелкие группы уркаганов и даже одиночки, то в новых обстоятельствах, в этом резко озлобившемся мире разношерстной уголовной братии, для самозащиты и самосохранения потребовалось опираться на более концентрированные силы. А для этого доселе анархичному криминальному миру нужны были и система опознавания «свой-чужой» в виде устойчивого жаргона, татуировок и т. п., и собственные законы, признаваемые и соблюдаемые всей местной хеврой. Их как раз могли выработать и блюсти те самые, уже существующие «боги», атаманы, мазы, головщики, иваны, авторитет которых в их среде сомнения не вызывал.

Дабы прийти к соглашению, найти точки соприкосновения и разделить сферы профессионального влияния, в Ростове главари разрозненных шаек начали собираться на специальные сходняки, воровские сходки, толковища. Противоречий между ними всегда хватало — марвихеры-карманники мешали друг другу, работая на одних и тех же рынках, маршрутах конки, трамвая. Халамидники — базарные жулики — использовали одни и те же приемы, чем резали «бизнес» своим коллегам по цеху из других шаек. Домушники-грабители не могли захороводить прислугу для наводки на квартиру, так как их уже опережали такие же ловкачи из конкурирующей хевры. Лбами постоянно сталкивались стирошники (карточные шулеры), банщики (вокзальные воры), зухеры (сутенеры), маклаки (перекупщики), блатер-каины (скупщики краденого), скокари (взломщики), мошенники и др. Их споры и приходилось разруливать серьезным «богам-мазам», сходившимся для этого потолковать на надежной хазе.

Здесь «боги» могли не только разделять рабочие места между шайками, но и, напротив, если хорошая сара вячет, принимали решение о необходимости объединения усилий нескольких шаек для выгодного «клея» и доле будущей добычи.

Воровской сходняк заботился о содержании знаменитой школы юных воров на Воронцовской улице, где специальный опытный вор-козлятник готовил из пацанов-звонков (или, как их называли на юге, шишбал) кадры будущих форточников, домушников, ширмачей. Сходняк решал важные вопросы о выкупе арестованных воров. Вопрос, кстати, непраздный: надо было точно определить, кто именно решает об освобождении — «клюй», то есть следователь, «крючок» — следственный пристав либо обычный «карман» — квартальный.

Более того, по неписаному закону ростовской хевры, подельники того мазурика, который по неосторожности влопался, пойдя с ними на «клей», обязаны были отдать все заработанное на этом деле и где угодно изыскать средства для выкупа пойманного собрата. Собирался особый скуп, который и передавался мздоимцу в форме.

Показательный момент — презирающая и отрицающая государственные институты воровская хевра тем не менее в обязательном порядке сохраняла у себя характерные признаки государства. Причем подчеркнуто демократического. На толковище царили парламентские традиции казачьего круга, где все были равны, и мнение каждого участника сходняка выслушивалось наравне с мнением признанных «богов». Любой член хевры имел право голоса, с которым необходимо было считаться. Никого нельзя было лишить права на защиту в случае предъявленных обвинений. Любой провинившийся или получивший предъяву получал возможность выступить с объяснением своих поступков, а также представить свидетелей в защиту.

В компетенцию «богов» на сходняках входило доказательство вины какого-либо провинившегося шпандрика, определение меры его наказания по воровским законам. Самочинно покушаться на жизнь одного блатного другим без признания его вины авторитетным сходняком стало невозможно. Это было равносильно покушению на саму хевру и полномочия «богов». Именно им вменялось право объявления на сходняках войны целым шайкам, нарушающим эти законы (при приведении убедительных доказательств), либо дуэли среди конкурентов.