Ростов-папа. История преступности Юга России

К примеру, в тяжкую годину японского унижения и последствий Кровавого воскресенья, когда глухое недовольство и раздражение властями овладело широкими массами населения, в августе 1905 года «щиплющий» в трамваях ширмач Филипп Лесовалов был чуть ли не насмерть забит толпой запасников, отправлявшихся на фронт Русско-японской войны, когда трамвай с пойманным вором остановился возле них. Его пинали запасники, обыватели, даже дамы шпыняли зонтиками. Фильке пришлось прикинуться трупом, чтобы выжить. Когда драгиль вез его в больницу, тот выскочил с повозки и скрылся.

Буквально в те же дни, 4 сентября 1905 года, известный ростовский городушник по кличке Николка Дубарь (он же Николай Рыбалка) попался на краже кошелька с 30 рублями в бакалейной лавке Евгения Калинина на Лермонтовской. В иное время, глядишь, бакалейщик бы плюнул на пронырливого урку да пожурил бы ограбленного грача за ротозейство. Но только не в годину, когда что ни день, так и сыплются на голову новости одна хуже другой. Лавочник свистнул приказчиков, и они что было духу погнались за уркой. Гнали того сначала по городским улицам, затем по Братскому и Покровскому кладбищам. Догнали уже у лесной биржи, где местные рабочие с удовольствием включились в погоню за шпандриком, поймали и так отдубасили ворюгу, что тот чуть богу душу не отдал. В больнице Николке Дубарю поставили диагноз — пролом черепа и опасное ранение в брюшную полость. В тот раз он едва оклемался, чтобы в свое время вновь появиться в нашем рассказе.

Николке еще повезло. А вот в Нахичевани пойманных с поличным воров Егора Сущенкова и Ивана Коростю толпа избила до увечий. Целая эпидемия самосудов прокатилась по Ростову в 1905 году, раззадоривая толпу, которая собиралась мгновенно при криках «держи вора» или «наших бьют». Полиции уже приходилось заниматься лишь их спасением.

Те же самые истории случались и во время Второй Отечественной войны, больше известной как Первая мировая. Более того, после прелестей Первой русской революции, погромов, «эксов», разгула политической и обычной уголовщины даже простые ростовцы обоих полов приходили к мнению, что ходить по городу без оружия как минимум опрометчиво. Оружейные магазины процветали, даже курсистки и гимназистки носили в муфтах дамские браунинги. В военное время достать волыну (на Дону волыной воры также величали обычный лом) или шпалер было не проблема.

Соответственно, уличная хулиганская поножовщина начала века в Ростове при «трескающемся зеркале» перерастала уже в настоящие перестрелки.

Поэтому перед преступным миром вдруг встала проблема: некогда безответные жертвы-грачи уже перестали быть пассивными фраерюгами. Даже нежная девица от горшка два вершка при виде ножа-выкидухи в руках битого гоп-стопника вполне могла достать из ридикюля пятизарядную дуру, более известную в Екатерининском женском училище как бельгийский «бульдог», ценой 12 рубликов в магазине Эдлерберга, и снести полчерепа наглецу. Что весьма отрезвляюще действовало на его корешей.

Теперь в ростовских подворотнях гораздо реже слышалось жалобное «караул, грабят», чем ответная пальба подвергшихся нападению.

Гласный Нахичеванской думы Кероп Ходжаев в декабре 1911 года сделал запрос полицмейстеру по поводу участившихся налетов на окраинах города, где в поле периодически происходили разбойные нападения на рабочих, молочников, пастухов, торговцев. Полицмейстер лишь развел руками — по штату в Нахичевани положено 74 городовых, реально же на своих постах находятся всего 33, остальные выполняют иные обязанности по внутренней службе.

По данным «Вестника полиции», в 1915 году на долю Ростова-на-Дону пришлось наибольшее количество вооруженных грабежей в стране — 66, а также 14 убийств (далее по грабежам следовали каторжный Иркутск — 34, погромный Баку — 16, хунхузный (то есть разбойничий) Харбин и неспокойный Тифлис — по 12). В 1916 году число убийств в Ростове возросло до 27, грабежей зафиксировано — 54.

Для сравнения, по данным Одесского сыскного отделения, в период с 1 сентября 1914-го по 23 сентября 1916 года в городе было раскрыто: 14 из 16 состоявшихся убийств; 2246 краж различной категории из совершенных 6038; 7 вооруженных грабежей из 8; 9 покушений на убийство из 11; 79 простых грабежей из 111. Как говорят в той самой Одессе, это две большие разницы.

В этих условиях резко активизировавшаяся после Первой русской революции консолидация преступного мира Ростова начала претерпевать структурные изменения.

Во многом этому способствовал отток из города живших легально «профессионалов», которые угодили под призыв и были отправлены на фронт. При этом приток беженцев из Западных губерний, среди которых была масса тамошнего жулья, тут же пустившегося топтать чужой огород, также размывал только-только консолидированную хевру.