Ростов-папа. История преступности Юга России

До винного эмбарго ростовские виноторговцы закупали товар оптом. Вино крепостью в 13–15 градусов, туземной мерой в 48 ведер, под названием «Сапан» (цена 45–60 рублей за меру) брали в Кахетии. В Ростове и Нахичевани «Сапаном» торговали 15 погребов, чьи обороты достигали полумиллиона рублей в год. Всего в Донской области функционировало около 600 казенных винных лавок. После введения запрета управляющий акцизными сборами оставил их всего 5, причем исключительно для продажи денатурированного спирта для нужд здравоохранения. Из них две были в Ростове, по одной — в Нахичевани, Таганроге и Новочеркасске.

После введения эмбарго в августе 1914 года закавказские виноторговцы «Товарищества М. В. Асланова» скупили все винные запасы, взвинтив цены сразу до 350–400 рублей за меру. В Ростове все склады с запасами были опечатаны акцизными чиновниками.

Этим воспользовались местные бутлегеры, наладившие доставку водки и крепкого вина-чихиря в Ростов в поездах. Водку везли в корзинах, чемоданах, вино — в небольших бочонках с надписью «кавказский винный уксус». В Кахетии четверть водки стоила 2–3 рубля, а в Ростове контрабандисты продавали ее уже по 10–12 рублей. В месяц бутлегерам удавалось сделать не менее десятка ходок. Их еженедельный доход, за вычетом накладных расходов и подмазывания нужных людей на железной дороге, составлял порядка 200 рублей. Со временем в этот бизнес включились также кондукторы и официанты вагонов-ресторанов.

При этом уже на месте водку разбавляли кипяченой водой и сдабривали красным перцем, чтобы выпивоха не сразу разобрался в качестве товара. Торговали чихирем в ресторациях и кафе, разливая из небольших чайников для отвода глаз.

Увидев, какие шикарные доходы дает бутлегерство, оборотистые люди организовали подпольное винокурение уже на берегах Дона. Особенно пышно этот бизнес расцвел в Нахичевани, коммерсанты которой имели собственные связи с кавказскими земляками. Водку гнали из кишмиша, денатурированного спирта, изготавливали так называемый квасок или ханжу. Пойло было еще то: по городу прокатилась волна смертельных случаев, вызванных отравлением суррогатом.

В преступный бизнес включились даже аптекари и кондитеры. Аптеки, под предлогом изготовления лекарств, раз за разом подавали челобитные акцизным чиновникам, которые отпускали со складов спирт под расписку. Какое там потом было лекарство, нетрудно догадаться. Градоначальник генерал-майор Евгений Климович топал ногами, когда узнал, что на лекарства аптекари как-то истребовали сразу 127 ведер коньяку.

Рестораторы просили большое количество вина для изготовления такого блюда, как груши в мадере, кондитеры требовали себе алкоголя для приготовления вишен, слив, черешни и других фруктов в вине, коньяке и так далее. Торговый Ростов в разгар сухого закона упивался до изумления.

В итоге 2 мая 1916 года войсковой наказной атаман Василий Покотило издал постановление о частичном разрешении торговли виноградными винами. Ну, раз уж прикрыть шлюзы для контрабандной речки не получается. Два года бесполезной борьбы с донским зеленым змием ни к чему не привели. Атаман разрешал распивочную продажу для ресторанов, клубов, гостиниц 1-го разряда, а выносную — для ренсковых погребов и оптовых складов, но только для вин отечественного производства не крепче 10 градусов. Нарушители градусов подвергались штрафам до 3 тысяч рублей и срокам до 3 месяцев тюремного заключения. Богатяновка выдохнула и под видом вин отечественного производства сливала в розничную сеть через тайные шинки любое пойло, мало-мальски похожее на дары Диониса. В очередной раз воровской Ростов обмишулил имперский «закон и порядок».

Тщательное и внимательное отношение к обучению воровским специальностям позволило ростовскому преступному сообществу в период наибольшего накала страстей в обществе сохранить «ценные кадры», выведя их на более высокий профессиональный уровень с минимальными потерями.

Это было крайне актуально, ибо разразившаяся мировая бойня привела к резкому усилению конкуренции в преступной среде Ростова.

Еще в 1903 году начальник Московской сыскной полиции Василий Лебедев выпустил «Справочный указатель для чинов полиции», в котором содержались фотографии и антропометрические данные на 165 профессиональных преступников, когда-либо проходивших через сыскное ведомство (спустя 10 лет их уже было свыше 47 тысяч). Из них не менее трети приходилось на губернии Привисленского, Остзейского и Северо-Западного края. То есть Польшу, Прибалтику, западные губернии Украины и Белоруссии. Те самые, которые на 1917 год оказались оккупированными войсками Центральных держав.

Из разорванной войной Польши и Прибалтики внутрь страны, в том числе на ее сытый Юг, прибыли многие известные польские шниферы (взломщики), из Закавказья — разбойный люд разных национальностей, из Галиции, Червонной Руси, Буковины, Волыни — оборванные славянские беженцы, среди которых достаточно было и босяцкого элемента. Количество нищебродов и дезертиров на базарах и вокзалах зашкаливало.