Ростов-папа. История преступности Юга России

Курс каждой из воровских профессий вел специально подобранный профильный козлятник (наставник) из вышедших в отставку по какой-либо причине (в основном, по инвалидности или болезни) старых воров. Он обучал шишбал всем профессиональным тонкостям и сложностям: основным воровским навыкам, маскировке, ловкости рук, выбору путей отступления, условным сигналам. А также, при худшем исходе, поведению на допросах, в тюрьме, на каторге. Здесь же мальцам прививались главные этические нормы босяцкого мира, объяснялись его ценности и предосудительные вещи.

Тренирующий начинающих форточников опытный козлятник выбирал для работы самую мелюзгу из звонков, которым легче было бы проникнуть в форточку или на чердак и открыть окно подельникам. Для этого использовался четырехногий табурет, на котором восседал сам гуру, вооруженный внушительной дубинкой (для любителей острых ощущений дубинка была утыкана гвоздями). Звонку предстояло проскользнуть между ножками табурета так, чтобы не зацепить импровизированную фрамугу форточки. Неудачники тут же получали добрую наставническую плюху дубинкой по заду, ногам, загривку.

Гуру юных ширмачей (карманников) сначала внимательно изучал руки пацанов. Предпочтение отдавалось шкетам с особо длинными и тонкими пальцами, которыми проще было орудовать в жилетном кармане или дамском ридикюле. Этих обучали держать пальцы гузкой для точности клевания, как советовал еще знаменитый вор Ванька Каин (родом тоже из-под Ростова, но ярославского), правильно содержать острые ногти, пользоваться бритвой или другими острыми предметами, занимать правильную позицию перед жертвой, выбирать нужную одежду, совершать точные пассы одной рукой, заслоняя от жертвы работу другой, вовремя спотыкаться, падать на фраера, цепляясь за его нужные места, и массе иных профессиональных тонкостей.

Во дворе «академии» стоял набитый соломой манекен с натянутым на него костюмом и увешанный колокольчиками в местах многочисленных карманов. Сопливый студиозус должен был как кот «облизать» свою жертву, выначив искомый предмет из переднего, нагрудного, жилетного и заднего кармана так, чтобы не дрогнул ни один колокольчик. Это упражнение именовалось «золотая тырка». Особым шиком считалось, чтобы малец сдернул кошель без ошмалашу (ощупывания карманов), не трекая по неосторожности фраера ушастого при тырке.

В случае затрудненного доступа в карман (холодное время года, застегнутые карманы, толпа вокруг и пр.) ошмалаш надлежало выполнять легким постукиванием-поглаживанием-пощупыванием кармана так, чтобы жертва не насторожилась. Это почти невозможно было делать без помощника-затырщика, который бы отвлекал фраера. Ошмалаш должен был совершаться с самым невинным, скучающим видом. Козлятник учил будущего тырщика лишь слегка наклоняться к жертве, как бы нечаянно чуть касаясь ее, и обязательно смотреть в другую сторону. В принципе, опытному ширмачу достаточно было лишь одного легкого прикосновения, чтобы сообразить, в каком положении находится вещь и как удобнее ее утащить.

Не справившийся с этим упражнением шишбала подвергался нещадной порке.

Минимальный срок обучения искусству «карманной тяги» длился не менее полугода. После чего в присутствии строгой «приемной комиссии» из воров студиозус сдавал экзамен в три этапа. На первом этапе ему надлежало стянуть что-либо ценное у торговца. Настороженные торгаши — хороший раздражитель для ширмачей. Оставить их с носом — дело чести каждого уважающего профессию карманника или магазинника.

На втором этапе студиозусу полагалось обокрасть городового. Что, при общем отношении босяков к полиции, было истинным наслаждением для выпускника.

Третий этап был самым сложным: необходимо было украсть уже у другого такого же ширмача. Который, конечно же, ни о чем не подозревал. Как вору у вора дубинку украсть — это могли сообразить лишь самые пронырливые ручечники. Здесь ни о каком ошмалаше вообще речи идти не могло — только чистая работа. Успешно прошедший все три этапа признавался достойным высокого звания ростовского ширмача и допускался к работе уже в составе взрослых шаек карманников. Сначала затырщиком, а затем и профессиональным щипачом. При упорных тренировках и прилежной работе у него был шанс вырасти в настоящего марвихера или аристократа — карманника высшей квалификации. Особо уважаемого в воровском мире Ростова и гастролирующего по всей империи.

Новые времена подарили местной хевре еще один вид преступного промысла — тот, который в 20-х годах за океаном назовут бутлегерством. Начало Первой мировой войны для населения России ознаменовалось не только океаном крови, но и запретом на торговлю алкогольными напитками.

Однако, несмотря на, казалось бы, введенный в империи сухой закон, в ряде городов страны торговля алкоголем была разрешена. В первую очередь на Кавказе, где вино было частью рациона питания, почти религией.