Роуз Коффин

Роуз отпустила панату, и он забрался по её руке, а потом по спине её рубахи. Она медленно отползла, но стена позади неё уже захлопнулась. Диидаб был полностью оплетён, его тело медленно тащилось к чудовищу на съедение.

«Пой, – подумала Роуз. – Спаси себя! И его!»

Прислонившись спиной к стене, она вытянула перед собой руки, открыла рот и пропела ноту. Краткая острая вспышка вырвалась из её ладоней и, должно быть, причинила чудищу немало боли, поскольку существо пронзительно вскрикнуло. Затем оно бросило свои отростки-щупальца вперёд и сжало их на горле Роуз, защищаясь. Её голос оборвался, воздух застрял в лёгких. Давка была невыносимой. Её пальцы взмыли и попытались оторвать удавки от себя, но у неё не получалось. В глазах потемнело, по телу растекалась слабость.

Чудовище подошло ближе, широко раззявив костлявую челюсть, обнажая скользящий в ней язык. Роуз в ужасе опустила глаза на его грудь, где было видно пульсирующее сердце в грудной клетке. Она потянулась к нему рукой, но её запястье опутали отростки. Кончиками пальцев она скользнула по сердцу, но не смогла схватить его. Её руку оттянуло к стене и прижало к ней. Лицо чудища застыло в нескольких миллиметрах от её лица. Отростки оплетали всё её тело, с головы до пят, как Диидаба. Монстр притянул её к себе. Их тела соприкоснулись. Роуз почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Она закричала, но крик едва вырывался из лёгких. По её руке шмыгнул панату. Сквозь дымку угасающего сознания девочка наблюдала, как грызун рьяно вгрызается в грудь чудовища. Его свечение становилось ярче и ярче. Монстр удивлённо застыл, потянулся рукой к панату, но не смог его достать. Он пустил к нему свои отростки, но было слишком поздно. Панату добрался до его сердца и вонзил в него зубы. Ноги чудовища подкосились. Сначала одно, потом другое колено коснулись пола. Секундой позже существо упало лицом вниз. Его хватка ослабла.

Корчась, хватая ртом воздух, Роуз сбросила отростки с себя. Диидаб сделал то же. Роуз подползла к нему и дрожащей рукой провела по его шерсти.

– Спасибо, – сказала она, боясь глянуть вниз.

Диидаб отряхнулся и поднялся на ноги.

– Не благодари меня, – сказал он, тяжело дыша. – Не надо никого благодарить. Нам ещё предстоит долгий путь к доспеху, как бы трудно это ни оказалось. Одолеть стражей будет ещё трудней. Честно говоря, я думал, что ты уже мертва. Или мертва, или спряталась за той дверью, в которую входила.

– Ты такой милый, – уныло произнесла Роуз.

– Скажи, как ты умудрилась пройти так далеко во тьме?

Роуз рассказала ему о светящемся панату, которого она приманила и взяла с собой. В ответ Диидаб понадеялся, что остальные члены группы были не менее изобретательны. Его слова откликнулись в сердце Роуз, похвала прошлась по её телу и задержалась где-то в пальцах ног. Девочка сказала, что решила назвать грызуна Семицветиком, а Диидаб решил, что это ужасное прозвище.

– Радуйся, что он тебя не понимает, – сказал он, – иначе он отгрыз бы тебе пальцы. Следует дать ему достойное имя. Имя воина. Он спас тебе жизнь!

– Как и тебе, – добавила Роуз, давая под дых гордыне Диидаба.

Она настояла, что имя было подходящим, так как зверёк переливался разными цветами и выглядел в точности как распустившийся цветок.

– Хорошее имя, – сказала она. – Особенно в этом месте.

– Ты о лабиринте или об Эпперсете?

– А это важно?

– Полагаю, ты и имя Роуз считаешь прекрасным, – фыркнул он.

– Ну, не ужасным.

– Розу легко растоптать и разорвать на лепестки. Защитой ей служат лишь мелкие шипы. Она всю жизнь растёт на одном месте, если её не сорвать.

– Э-э, думаю, в моём случае это метафора. Также означающая «любовь».

Диидаб фыркнул и пошёл во тьму. Взглянув на своего питомца, Роуз подумала: «Имя же не определяет, кем нам быть, верно?» Она поднесла зверька к глазам, наклонила голову и улыбнулась ему. Казалось, он улыбнулся в ответ.

Семицветик быстро привык к Роуз и ехал, вытянувшись в её ладонях и даже порой засыпая. Во сне он прекращал светиться, и Роуз приходилось его постоянно будить.

– Прости, Цветик, – повторяла она панату. Он или не понимал её, или был не против такого имени, поскольку не кусался, хотя явно устал. Возможно, она ему действительно нравилась.

Они часами поднимались и спускались по лестницам, проходили скользящие стены и возвращались назад, ходя кругами, порой сражаясь с чудищами, возникающими из темноты. По крайней мере, Диидаб сражался. Роуз просто наблюдала за ним, наполовину восторженная, наполовину парализованная от ужаса. В лабиринте были тролли и мертвяки, огромные пауки и твари, ползающие по потолку на восьми щупальцах. Диидаб быстро набрасывался на них, злобно и быстро с ними расправляясь.

– Тебя учил сражаться твой отец? – спросила она сразу после того, как Диидаб прикончил существо, похожее на летучую мышь, которая слетела на них с потолка.

– Каждого кобберджека учит его отец.