Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 3

Сергей Муравьев. Мы ждали Александра на смотр — и он не приехал, мы хотели убить его — и он умер спокойно в Таганроге, а вместо него сел другой. Мне это не нравится, Матвей. Почему Александр не приехал на смотр? Донос это или неудача?

Матвей Муравьев. Если б был сделан донос, нас всех давно бы арестовали.

Сергей Муравьев. А может быть, и нет, выждали бы, чтоб взять уже наверное. Я думаю по возвращении созвать совещание членов нашего Общества, чтоб решить, когда начинать. Я чувствую, что это нужно и немедленно, сейчас, — иначе будет поздно.

Матвей Муравьев. Почему мы сейчас более готовы, чем когда-либо, чтобы действовать? Где Бестужев?

Сергей Муравьев. Он в Василькове. После завтра там полковой праздник, на котором мы должны быть. Я веду свой батальон в Васильков и по дороге зашел повидаться с тобой.

Матвей Муравьев. Значит, Бестужев еще что-нибудь оставил в душе моего брата для меня.

Сергей Муравьев. Он никогда ничего не брал у тебя. Кажется, перерыв между танцами. Скрипка. Фомушка играет один.

Матвей Муравьев. Здесь плохо слышно.

Сергей Муравьев. Когда я его слушаю, ко мне приходят странные мысли. Мне кажется, мы немного понимаем друг друга. Он крепостной, я свободный, но и мне, как ему, иногда хочется сказать: я хочу. Вопреки всему в мире, всем обязанностям и долженствованиям.

Матвей Муравьев. Ты всегда и во всем склонен к мятежу. Я подойду поближе.

(Матвей Муравьев уходит. Входит Марина.)

Марина. Вы? Вы здесь?

Сергей Муравьев. Я узнал вас сразу, несмотря на маску.

Марина. Как душно в ней. (Снимает маску.) Я очень рада. Вы давно не были у нас. Вы слышите, что он играет? Что он говорит?

Сергей Муравьев. Он говорит, что мне не надо слушать его.

Марина. Почему он так играет сегодня? Я не могу ни танцовать, ни думать. Мне почему-то страшно и радостно.

Сергей Муравьев. Это песня не любви, а ненависти. Марина. Вы сердитесь? Не надо, не надо, я так люблю вас.

Сергей Муравьев. Вы любите меня? Зачем вы это говорите?

Марина. Почему вы так меня мучаете? Вы не были таким прежде. Вы никогда не смотрели на меня так странно и строго.

Сергей Муравьев. Если б вы знали цену этой строгости, Марина, я говорил с вами о революции, и вы умели хранить нашу тайну, но вы видели во мне Брута. Вы любите его, а не меня. Я не Брут, я только офицер русской армии и больше ничего.

Марина. Нет, нет, я не думала о Бруте. Я всегда чувствую, даже не глядя на вас, нравится вам или нет то, что я делаю. Но сейчас я боюсь, я не понимаю вас, но не говорите мне строго, — ведь я так люблю вас.

Сергей Муравьев. Молчите… молчите… (Обнимает Марину и, наклонившись, целует ее в губы.)

Марина. Не надо. Да… Я тоже не хочу, чтоб вы говорили…

Сергей Муравьев. Вам первой, вам единственной я так много мог бы сказать, слишком много, моя дорогая, поэтому лучше молчать.

Марина (целует его в лоб). А так можно?

Сергей Муравьев. Да.

(Голос Бестужева на лестнице: «Сережа здесь?». Голос Аннет: «Идите сюда, ужасный человек. Мне только что сказали, что вы безбожник».)

Сергей Муравьев. Мишель!

Марина. Он приехал? Я не могу его видеть сейчас…

Сергей Муравьев. «Нравственность необходима», сказал мне Шервуд; пошлость тоже необходима, веления долга непреложны, глупые, бессмысленные жертвы нужны кому-то. Неужели никогда, ни на мгновенье человек не вправе думать о себе, а всегда будет жалкой овцой, которая подставляет горло под нож.

Марина. Вы хотите, чтоб я вернулась к нему? Но я не могу, я не хочу. Я люблю его больше, чем брата, но нет, нет.

Сергей Муравьев. Не смотрите на меня вашими любящими глазами, иначе я не найду слов, не вспомню ни одного. Я не знаю, что стоит передо мною, но не могу переступить черты. Поэтому забудьте, что я вам сказал. Когда люди теряют самообладание, они теряют и рассудок. Мишель верит вам и мне слепо и наивно, и если отнять это у него — кому он будет верить? Старая ложь сильнее новой истины, она живет в крови, и тяжело бороться с ней. Впрочем, я не подумал о вас, я забыл, как вы оба молоды. Я прошу вас, Марина, прошу бесконечно. Не отказывайте Мишелю, подождите год. Его не будет близ вас, мы скоро отправимся на север, и вы поймете со временем, насколько его любовь ценней моей. Вы исполните это?

Марина. Вы не верите мне? Я сделаю все, что вы хотите, но не забуду. Я не смогу, мне больно. Дайте взглянуть на вас еще раз, прежде чем вы уйдете так далеко и станете опять чужим.

Сергей Муравьев. Да, больно, больно, радость моя, как сама жизнь.