Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 3

Красовский. Неужели правда, ваше сиятельство? Революция? Что только будет! А все вольность, с коей сочинители пишут. Не изволили принять предложения моего. Если бы правительство выдавало разрешения на писание стихов и прочего, то могло бы избрать людей благонамеренных, в добродетели искушенных, а не сеятелей разврата и вольномыслия. Что такое талант? Прах, суета. Главное — к властям почтение. Вот и дожили.

Аракчеев. Не бойся, цензоры всегда понадобятся. Он недавно в книге о вреде грибов революцию нашел. Грибы пища постная, говорить о вреде их — противу бога бунт. Ну, а коли будет республика — за бога бунт найдет. Грибки-то ведь тоже останутся.

Красовский. Помилуйте, ваше сиятельство. Да я же… Ох, господи!

Аракчеев. Пошутил, не вздыхай, голубица. Пушек хватит и дураков хватит, чтоб стрелять из них, то-бишь простецов, коим истина открыта. По одному брать будем сынов революции из гнезда осиного. Все будут в горсточке.

(Вбегает Настасья.)

Настасья. Свет ты мой, по прошпекту тройки скачут.

Аракчеев. Тройки? Какие тройки?

Красовский. Они, ваше сиятельство.

О. Фотий. Не убоюся полчищ сатанинских. С нами бог!

Шервуд. Не может быть, не может…

Аракчеев. Убьют! Поймали волка старого! Карету! Сейчас карету! Захар, Тихон, живо! Запорю, в Сибирь сошлю! Дай шкатулку, Настенька. В Новгород, к губернатору. Господи, помилуй, помоги… Колокольчики, колокольчики!..

(Входит Ланг.)

Ланг. От его императорского величества.

Аракчеев. Где они? Где?

Красовский. Тройки…

Ланг. Тройка? Я точно приехал на тройке, ваше сиятельство. Его величество приказали арестовать известных вам лиц, уличенных в злодейских умыслах, взять унтер-офицера Шервуда и сначала исследовать подробно. Первыми должны исчезнуть Пестель и Сергей Муравьев-Апостол. Вот пакет на имя вашего сиятельства. Когда прикажете отправиться?

ЗАНАВЕС

КАРТИНА II

Имение Стрешневых. Гостиная в их доме. Маскарад. Стрешнев без маски, в мундире, Марина в домино и Софья в костюме албанки.

Стрешнев. Марина, ты довольна? Ты всегда любила рождественские праздники и маскарады. Улыбнись же, сестренка. Ну!

Софья. Дело в том, что Мишель не приехал, как обещал.

Стрешнев. И ты печальна? Веселись, пока свободна, скуку узнаешь после свадьбы. Подумать только, что такую прелесть, как ты, живую, румяную, свежую, какая-нибудь усатая гора будет увозить с бала и мучить ревностью.

Марина. Ты забываешь, что у Мишеля нет усов и он так же тонок, как Софи, к тому же, совсем не ревнив.

Стрешнев. Не верь, милая, — мы все не ревнивы, пока не женимся. Ну, маску, живо!

Марина. Нас никто не узнает?

(Музыка.)

Стрешнев. Никто, кроме меня. Только я знаю, что за шалунья в оборках спрятана.

(Софья и Марина надевают маски. Входит Аннет в костюме Психеи — в длинной тунике и с крылышками.)

Стрешнев. Все боги спустились с Олимпа! Как ваше имя?

Аннет. Я — Психея, душа.

Стрешнев. О, тогда возьмите мою руку и, как Данте, через ад введите в рай.

Аннет. Рай открыт для избранных. (Стрешнев наклоняется и тихо говорит ей.) Злой, замолчите, или я покину вас. (Стрешнев и Аннет уходят.)

Марина. Я всегда слышу скрипку Фомушки в оркестре. Как должно быть противно играть для тех, кто может продать его. Когда он играет…

Софья. Или поет Сергей Иванович…

Марина. Тогда ничего не хочется. Только бы сесть, опустить руки и ни на что не смотреть. Софи, мне скучно. Ах, если бы обвалился потолок и раздавил всех и меня тоже. Но этого не будет.

Софья. Конечно, что за глупости ты говоришь. Дом совсем новый.

(Входит капуцин.)

Марина. Души ловите, отец мой?

Капуцин. Увы, дитя, нет истинно верующих. Если б вы избрали меня, дабы я мог вести вас к спасенью. Дайте вашу ручку. (Целует руку Марины.) О, что это были бы за исповеди!

Марина. Во время вальса, отец мой, я готова послушать вас.

Софья. Мы обе.

Капуцин. Когда б была услышана молитва бедного монаха, то я всю жизнь только бы и делал, что исповедывал вас по очереди.

(Марина, Софья и капуцин уходят.)

Пастушка (вбегая). Grand-rond! Grand-rond!

(Входит Сергей и Матвей Муравьевы.)

Софья(пробегая). За вами песня о «Кресте и розе».

Сергей Муравьев. Если вы этого требуете. (Матвею, когда комната пустеет.) Что пишет отец?

Матвей Муравьев. Ничего нового. Император Александр умер, Николай занял его место.