Ровно в шесть двадцать

– Темнокожий, около ста восьмидесяти пяти сантиметров ростом, лысый, крепкий, лет сорока. Одевается так же, как и вы; водит развалюху, провонявшую сигаретами и кофе. Говорит, мол, полиция Нью-Йорка уже десять лет не закупала новые машины. Еще он сказал, что живет в Нью-Джерси, в Элизабет-тауне. – Дивайн уставился на своих собеседников. – Неужели вы его не знаете? Сколько же у нас в городе детективов-следователей?

– В отделе убийств южного Манхэттена – десять. Двое из них перед вами.

– У него был значок, точь-в-точь как ваш. И говорил Хэнкок как коп. Это он, кстати, сказал, что Сара не покончила с собой. Что ее убили.

– Серьезно? – воскликнул Экман. – Он сказал это в субботу?!

– Да. И о моем армейском прошлом он тоже знал.

– Что именно он говорил про убийство? – спросил Экман.

Дивайн пересказал разговор с Хэнкоком. Не стал лишь приводить пример из своего армейского прошлого.

– Он сказал, направление странгуляционной борозды доказывает, что смерть была насильственной, а не добровольной.

Шумейкер бросил в сторону напарника нервный взгляд, выдававший, что он больше не контролирует ситуацию. Тот правильно понял подсказку и перехватил инициативу.

– Ладно, допустим. Продолжаем. Где вы были в указанное время? – спросил Экман.

– Дома, в постели. Спал до четырех часов. Потом тренировался на стадионе рядом с домом. Затем принял душ, оделся и сел на поезд в шесть двадцать, как обычно. На вокзале должны быть камеры, я наверняка попал в кадр. В такое время не слишком много народу.

Шумейкер сказал:

– Вы могли убить ее ночью, сесть на поезд и вернуться в город задолго до утра.

– Опять-таки на вокзале висят камеры, а в здании сидит охранник.

– Вы могли ехать не поездом, – заметил Экман. – А охранник делает обход.

– Чтобы попасть в здание, нужен пропуск. Время ухода и прихода сотрудников фиксируется.

«И в журнале записано, что я приходил ночью, так зачем задавать лишние дурацкие вопросы?» – мысленно негодовал Дивайн.

– Мы проверим базу данных, – ответил Шумейкер. – Чтобы выгрузить информацию, нужно время.

«Боюсь, мне очень не понравится результат ваших поисков».

– Вы всегда встаете на тренировку в четыре утра? – уточнил Экман.

– Да.

– Кто-нибудь готов это подтвердить?

– Нет. Я спал один и тренировался тоже. Меня никто не видел.

– А соседи?

– Есть. Трое. Но в такое время они обычно спят, как все нормальные люди. Мое алиби подтвердить не смогут.

– Откуда вы знаете? – уточнил Экман.

– Потому что уже спрашивал, когда появился Хэнкок и попытался спустить на меня всех собак. Они не помнят. Просить их врать я не буду.

Шумейкер глядел так выразительно, что в мыслях, скорее всего, уже надевал на Дивайна наручники и зачитывал ему права.

– Какой вы славный парень, – хмыкнул он, но без особой язвительности.

Вид у него был слегка растерянным.

– Если снова увидите Хэнкока, узнаете? – спросил Экман.

– Естественно. Не люблю, когда со мной играют. И вообще, откуда такое внимание к моей персоне?

– Видимо, в вас есть нечто особенное, Дивайн, – сказал Шумейкер.

Дивайну его слова не понравились.

Мужчины встали, будто по команде.

– Не уезжайте из города, – предупредил Шумейкер.

– И не собирался. У меня полно дел.

Шумейкер огляделся.

– Да, наверное, деньги здесь гребете лопатой.

– Я про другие дела.

Дивайн имел в виду Эмерсона Кэмпбелла и порученное им задание, а также погибшую Сару Юс.

Шумейкер и Экман вновь переглянулись и ушли.

Дивайн посидел еще несколько минут, переваривая услышанное и пытаясь уложить новости в голове, чтобы увидеть смысл в происходящем. Картинка откровенно не складывалась.

«Сара была беременна, а потом сделала аборт».

Вот что поражало сильнее всего.

Он провел рукой по волосам и на мгновение закрыл глаза, пытаясь осмыслить услышанное.

«Кто был отцом? Неужели я? Мы переспали всего один раз. Я не предохранялся, потому что Сара сказала, будто принимает таблетки, но, возможно, соврала. Когда был аборт, неизвестно. Вдруг ребенок от меня, а я даже не знал?»

Дивайн встал и выглянул в крохотное окно. Оттуда на него смотрел соседний небоскреб. Было такое чувство, будто он в западне; словно его запихнули в клетку, от души шарахнув по голове.

«Полицейские проверят журнал безопасности и увидят мое имя. Вернутся с ордером на арест. И кто, черт возьми, такой Карл Хэнкок?»

Впрочем, теперь понятно, почему он оба раза подходил к Дивайну вдали от города. Если он не из полиции, так безопаснее.

Дивайн снял с шеи шнурок и посмотрел на пропуск. Той ночью его не было в здании, а карточка лежала в кармане. Возможно, кто-то украл ее, а потом вернул, пока Дивайн спал у себя дома, хоть это и маловероятно. А может, кто-то взломал систему и подставил его. Это тоже нелегко, но для человека, отправившего анонимку, которую не смогли отследить опытнейшие хакеры, не составило бы труда.

Дивайн вернулся на рабочее место с таким чувством, будто ему выпотрошили нутро.

Глава 29