Роза для короля! (СИ)

Мэл пошевелилась, пытаясь привести свои мысли в порядок. Еще не открыв глаза, она пришла к выводу, что все, что она пережила, конечно же, всего лишь сон, сон который уже закончился. Она опять та Мэл, которая работает в клинике, которая хороший хирург и сегодня у нее «отсыпной». Но открыв глаза, застонала: — Ну, нет, этот сон уж слишком затянулся, — она повернулась к окну, наблюдая за тонкой полоской света проходящей между портьерой и полом. — Надо встать, — отбросив одеяло, она поставила ноги на пол и двинулась к окну. — Пора проснуться от этого дурдома. Я и королева! Да, вы издеваетесь! Нет. Так быть не должно, — Мэл двумя руками дернула портьеры в разные стороны и с мазахистким выражением на лице рассмеялась. — Да, недалеко ушла, — потом обернулась и продолжая смеяться осмотрела обстановку в комнате. Огромная кровать под балдахином, на полу красный ковер, в тон драпированным стенам, камин и два кресла перед ним, встроенный книжный шкаф и дверь в ванную. — Красивая комната, но не моя. Я бы все здесь переделала. Ненавижу красный, — она прошла к камину и забралась в кресло с ногами, обхватывая их руками и ложа голову на них. — Я сильная женщина, иначе бы не смогла стать хирургом, я сильная женщина иначе бы не прошла бы развод с мужем и не смогла бы выжить под игом отца. Нужно только успокоиться и взять себя в руки и перестать себя жалеть, — подняв голову и осмотрев еще раз покои в которых она сейчас находилась, кивнула. — Как говорил классик: решай проблемы по мере их поступления. Моя первая проблема — это мужья, они не мои и я больше к себе их не подпущу, зачем мне проблемы с их королевой. Как говорится — на чужое не заглядывайся. Вдруг меня завтра уже здесь не будет. Нет, хватит. Вторая проблема — законы, которые я должна изменить. Как говорил классик — обещание сродни карточному долгу, умри, но выполни. Третья проблема — это я сама. А вот это уже страшно, — Мэл встала. — Решаем первую и там по очередности. Когда доберусь до себя, может что и придумаю. А теперь переодеться, и без тех ужасных туфель, все ноги стерла, — она осмотрелась. — Если моя предшественница была королевой, то и гардероб у нее должен быть в этой комнате, — сейчас на Мэл была простая длинная белоснежная сорочка, она даже думать не хотела, кто ее переодевал, и как это происходило. Обойдя комнату по периметру, она нашла ванную, осмотрела книжный шкаф и случайно нашла гардероб: рассматривая замысловатую фигурку птицы так похожей на журавля, провела рукой по ее красной голове. С правой стороны от кровати открылась невзрачная задрапированная дверь. Войдя внутрь Мэл оказалась в сокровищнице любой женщины — ее идоле, ее гардеробной. — Скромное помещение, но для меня слаще шоколада, — девушка провела рукой по платьям, развешанным на вешалках, осмотрела стоящие на специальных полочках туфельках, тапочках, босоножках, пропустила сквозь пальчики кружево белья. — Я в раю для шопоголика.

Через полчаса она одетая в прекрасное синее платье: открытые плечи, не слишком глубокое декольте, широкая пышная юбка и ботиночки на невысоком каблуке вышла из гардеробной. Поправляя пояс и разглаживая складки на юбке она подняла голову и увидела слугу, который увидев ее, упал на колени и заикаясь попросил пощады за то, что не успел одеть свою госпожу.

— Встань, еще раз упадешь на колени — лишу сладкого, — она прошла мимо него в центр комнаты. — Лучше проводи меня на кухню.

— На кухню моя госпожа? — слуга встал, представляя уже ужас поваров, когда он приведет королеву к ним. Чем же они ей не угодили?

Мэл опешила от его слов, но потом, взяв себя в руки, поправилась: — В столовую. Хочу чаю горячего и чего ни будь покрепче.

Жизнь слуги в королевском дворце всегда сопряжена со страхом лишиться головы. А еще, так как не хватает женщин, а мужское либидо никто не отменял, то приходилось еще быть и постельной игрушкой всех, кто выше тебя по статусу, а это иногда и так сопровождалось болью. Потому молодой слуга поклонился и открыл дверь перед своей королевой, понимая, что сейчас могут полететь головы, но главное не его. Стать в его мире ее мужем или даже любовником, мечтал в тайне любой мужчина, ведь это давало статус, комфорт и любовь женщины, о которой в тайне мечтали все. Потому все мужчины от слуги до генерала всегда были ухожены, чистые и делали все, чтобы понравиться ей. Любое ее слово закон для любого мужчины.

А Мэл шла по коридорам дворца и опять ужасалась непомерному эго своей бывшей товарки, той кого она заменила: «Это ж как надо себя любить, чтобы возвести себя родимую в такое поклонение? Я не смогу каждый день ходить по дворцу и любоваться собой же. Это просто не выносимо».

— Послушай любезный. Вот это убожество, — она показала на картины, — снять. Спрячьте до лучших времен, пока мне опять не захочется на себя смотреть.