Роза и червь

Зара помолчала.

«Один вопрос. После того, как я сдам им управление Роем, вы позволите мне покончить с собой?»

— О, поверьте, вам уже самой не захочется. Вы привыкнете. Быть центром единого разума Солсистемы не такая уж плохая вещь.

«Значит, нет. Будьте вы прокляты. — Зара взмахом подняла занавес. — Господин Чистильщик, я согласна».

— Правильный шаг, эмбрион единства умов Солсистемы.

— Тогда давайте вместе обсудим путь вашего прихода к власти, Зара, — сказал Червь. — Без вашего содействия, Чистильщик, это будет затруднительно... Итак, первый этап — установление контроля над Землёй. Моё предложение...

Эпизоды мух

Когда-то давно, во времена невежества, здесь был славный город, и назывался он Ульяновском в честь Ульяна Лысого, хана Красной Орды. Здесь Лысый Хан родился, а его столицей была Москва, и оттуда он правил землями Иделистана, Русии и Нефтяных стран. То был жестокий злодей, ради мести за брата он поднял мятеж и убил Белого Падишаха, он морил голодом простой люд, преследовал праведных и глумился над справедливостью. И за это Аллах, возвеличивающий и свергающий, поразил огненными копьями самого хана, его столицу и его страну, и его родной город, и обратил в пустыню, населённую лишь змеями и саранчой. А может, Казнь случилась и при каком-то другом хане или эмире. Как оно было на самом деле — то знает лишь сам Аллах, всеведущий и всевидящий.

Стадо грязных овец, принадлежащее кадию Ахмадабадскому, щипало жухлую траву на склоне пригорка. Пожилой чабан Рашид, тоже собственность кадия, сидел на вершине пригорка, глядел на Волгу и слушал радио — здесь, на вершине, приём был лучше, чем внизу.

— ...В эфире «Голос Эмирата». Сегодня 7 сафара 1917 года, эльдарабадское время 10 часов, и с вами в студии Рафик Закиров. Основные новости к этому часу. Его величество эмир...

Новости не интересовали чабана. Он переключился на второй из двух разрешённых каналов, «Радио Идель».

— ...Концерт по вашим письмам. Следующая песня звучит для коллектива работниц 15-й помидорной плантации Самарского агрохолдинга имени принца Ибрагима. Дважды лауреат премии «Золотой голос Иделистана», почётная наложница его величества Шахзада Бикбаева исполняет песню «Твои глаза как месяц ясный»...

Рашид удовлетворённо кивнул. Под сладкозвучное пение он неспешно раскурил косяк и растянулся на старой кошме, созерцая безоблачное полуденное небо над степью...

— Шайтан! — выругался чабан и резко хлопнул себя по выбритому затылку, чуть выше рабского ошейника.

Его укусила муха.

Летний день был свеж и прохладен. Ветер гнал по небу лёгкие рваные облака. Их тени скользили по зелёной, небрежно постриженной лужайке, накрывая то вазон с цветами, то поле для мини-гольфа, то старые покосившиеся качели.

Невдалеке, за лужайкой и деревьями, темнел флигель усадьбы генерала Беляева — наследственного генерал-губернатора Нижгородской земли. С другой стороны парк расступался, открывая неоглядный вид на зелёные луга и золотые поля. Над избами большого села — триста семей трудообязанных — высились церковь и зерноток, вокруг стелились поля и огороды, и так до самой Волги, а за Волгой тонула в палевой дымке бесконечная пустыня. Высоко над облаками чертил инверсионную полосу шаттл.

Катя Беляева лениво покачивалась на качелях — маленькая, рыжая, угловатая девочка-подросток в голубом летнем платьице. Рядом стоял, прислонившись к опоре качелей, её брат Николай — курчавый молодой человек с едва пробивающимися усиками, в белом костюме для тенниса — и ел из миски малину.

— Две недели осталось, — сказала Катя обречённо. — Конец каникулам. Ненавижу пансион. Возьму и сбегу.

Николай снисходительно хмыкнул.

— И почему же? — осведомился он и протянул сестре горсть малины. — Затравили?

— Чему нас учат? — не слушая, риторически вопросила Катя. — Закон Божий, домоводство да рукоделие. На что, на что я трачу лучшие годы жизни? В твоей строевой подготовке и то больше пользы — хоть осанку вырабатывает. Ах да, ещё русский язык! Классический литературный русский язык, на кой он вообще нужен? Перед прислугой секретничать? Мы живём в средневековье, — сделала она неожиданное заключение. — Ненавижу эту страну!

— Неудача в личной жизни? — поинтересовался Николай, приглаживая усики.

— Вы пошляк, юнкер. Двадцать пятый век на дворе. Люди живут на Марсе и Венере, а у нас что? Феодализм! Каменный век!

Николай пожал плечами.

— Что плохого в феодализме, когда ты феодал?

— А я не хочу жить в обществе второго сорта. Это оскорбляет моё достоинство. Это, если хочешь, уязвляет мою феодальную гордость!

Николай приоткрыл рот с таким выражением, будто хотел сказать очередную гадость, но сдержался.

— Слушай, а чего конкретно тебе не хватает, Кейт? — спросил он серьёзно. — Осточертел пансион, понимаю. Ну так ещё годик, и свобода. Выйдешь за какого-нибудь генерала, желательно лет за сто двадцать и бездетного, и будешь иметь всё, что хочешь. Доступ в Солнет — да пожалуйста. Вирты — хоть каждый день. Что такое есть у них, чего нет у нас?