Роза и кинжал

– Знаешь, как я по тебе скучала? – прошептала Шахразада, улыбаясь возлюбленному и проводя кончиками пальцев по изгибам его бедер.

– Да. – Халид прерывисто вдохнул, коснулся ее нижней губы. – А ты знаешь, что делаешь мою жизнь в тысячи раз лучше?

– Да. – Шахразада почувствовала, как пересохло во рту, когда он протянул руку к висевшему на бечевке вокруг шеи кольцу с двумя скрещенными саблями. – Я не могла больше носить его на пальце, но не хотела…

Халид молча потянул за импровизированное ожерелье, заставляя нагнуться, и нашел губами ее губы. Тела соприкоснулись, отыскивая привычный ритм.

Отыскивая идеальный баланс.

И в то мгновение, когда нашли его, утратили представление обо всем, кроме друг друга. В то мгновение не существовало боли и шрамов, а проклятие казалось проблемой из далекого прошлого. Значение же имело лишь здесь и сейчас.

– Я люблю тебя, – прошептала Шахразада. – Ты – все то, чем я являюсь.

– А ты – все то, чем я стану.

В это мгновение они находились вне времени и пространства.

Здесь наконец пропали границы, где заканчивалась она и начинался он.

***

– Уже поздно, – произнес Халид, когда обрел способность говорить. – Тебе следует отдохнуть.

– Ты о чем? Я ничего не делаю.

– Прекрати улыбаться и засыпай.

– Откуда ты знаешь, что я улыбаюсь, если даже не смотришь на меня?

– Я это чувствую.

Смех Шахразады согрел кожу Халида, согрел самые холодные уголки его души.

Он лежал на животе с закрытыми глазами, стараясь отогнать мучительную мигрень. То, что она вернулась именно сейчас, служило очередным доказательством его кошмарного невезения.

Либо доказательством извращенного чувства юмора судьбы.

Подушки рядом зашевелились, и Шахразада положила голову на спину Халида. Он ощутил ее щеку на своей лопатке. Потом – легкое, как перышко, прикосновение тонких пальчиков, которые пробежались по его рукам к затылку.

– Хочешь, чтобы я прекратила? – спросила Шахразада, когда поняла, что ее попытки облегчить головную боль не увенчались успехом.

– Нет.

– Тогда чего ты хочешь? – голос возлюбленной стал игривым.

Халид задумался на пару мгновений, стараясь отогнать образы, внушенные ее словами, затем улыбнулся, несмотря на стучащую в висках боль.

– Может, сказку?

– Любую?

Он кивнул, все так же не открывая глаза.

– Однажды, гуляя по лесу, прекрасный юноша повстречал на пути сладкоголосую голубку и остановился, дабы насладиться чудесными трелями ее песни. Представь же его изумление, когда необычная птаха прекратила выводить мелодию и заговорила человеческим языком!

Шахразада рассказывала совсем тихо, на ухо Халиду. Казалось, она и сама явилась в сновидении. В сновидении, от которого не хотелось пробуждаться.

Он кожей ощутил ее улыбку.

– «О, прекрасный незнакомец, – промолвила голубка, – вижу, тебе присущ отличный вкус! Так дозволь же раскрыть тебе тайну: ежели продолжишь идти по сей тропе, то вскоре заметишь красную дверь с деревянной щеколдой. Подле нее встретится группа рыдающих мужчин. Не задавай им вопросов о поводе для столь горькой кручины, а шагай за порог, и обретешь богатства превыше любых мечтаний!» Удивился юноша той нежданной встрече со сладкоголосой голубкой, да обрадовался посуленным богатствам, а посему внял ее совету и устремился в указанном направлении.

– Безрассудство молодости, – пробормотал Халид.

Шахразада тихо рассмеялась. Этот звук отдался в его теле, прокатился вниз по позвоночнику.

– Как и посулила чудесная птаха, тропа привела на поляну с единственной красной дверью, закрытой на деревянную щеколду. Рядом сидела группа рыдающих мужчин. Юноша молча миновал их и устремился прямиком к заветной цели: откинул запор и шагнул за порог. Пред глазами раскинулся великолепный висячий сад. Но не фруктовый либо цветочный, а драгоценный. Вместо яблонь росли изумрудные друзы. Вместо клубники сверкали рубины размером с палец. Вместо апельсинов мерцала желтая яшма. Вместо гиацинтов в росе поблескивали аметисты. На ветвях вместо жасмина качались бриллианты и жемчуга. Принялся тут юноша набивать карманы драгоценными плодами и цветами да смеяться, покуда бока не заболели.

Халид хмыкнул, чем ненадолго отвлек сказительницу. Она взяла его за руку, переплела их пальцы и продолжила: