Роза и кинжал

– Миновав чудесный сад, зашагал юноша дальше, пока не увидел прелестную деревушку на берегу кристально чистого моря, где тут же купил самый красивый дом. На противоположной стороне поселения обнаружилась новая запертая дверь. Не устоял удалец пред искушением, да и открыл ее. За порогом лежал шумный базар огромного города, полный разнообразных диковинок – одна другой краше да интереснее. В воздухе витали запахи специй и сладостей. Купцы наперебой расхваливали свои товары. В кратчайший срок юноша сумел выторговать за свои невиданные драгоценные плоды немало золота. Казалось, везде сопутствовала ему удача! А посему, узрев новую дверь, без колебаний устремился он к ней, откинул щеколду и переступил порог, за коим повстречал самую прекрасную красавицу на свете. Рука в руке отправились они исследовать незнакомые просторы, зеленые долины и искрящиеся ручьи. Ни разу юноша не оглянулся. Всегда помыслы его занимало неизведанное. Еще одна дверь впереди, куда бы та ни вела.

Шахразада на секунду сбилась с темпа и задумалась, но вскоре возобновила рассказ:

– Много лет спустя, когда юноша уже превратился в зрелого мужчину, избранная стезя привела его к новой двери. Без малейших сомнений он пересек порог. – Она снова замолчала, и какое-то время тишину нарушало лишь их дыхание, но наконец завершила историю с легкой печалью в голосе: – И обнаружил, что оказался в лесу. Пройдя по тропинке, узрел перед собой знакомую поляну с группой рыдающих мужчин. Но на сей раз на красной двери не было щеколды. В ту секунду уже немолодой странник все понял. Опустился он на траву подле других несчастных… и принялся рыдать.

Воцарилась тишина.

Наконец Халид поинтересовался:

– Почему ты выбрала именно эту сказку?

– Иногда… – медленно проговорила Шахразада после длительной паузы. – Иногда мне кажется, что я хочу слишком многого.

– Не может этого быть. Ты заслуживаешь всего, чего только ни пожелаешь. И даже большего.

Шахразада передвинулась и положила подбородок на плечо Халиду, заставив его поморщиться.

– Очень больно? – встревоженно спросила она.

Одна часть сознания Халида твердила, что следовало солгать, дабы не причинять беспокойства возлюбленной, но он не видел смысла. Обман редко приводил к задуманному результату. Лишь порождал новый обман.

– Да, – признался Халид. – Но я переживу.

– У меня есть то, что может помочь. – Шахразада многозначительно поцеловала его в плечо.

Невзирая на пульсирующую в висках боль, он всерьез задумался над предложением. Ее черные волосы блестящей пеленой окутывали оба тела, источая едва уловимый запах дождя. Перед глазами до сих пор стояла картина, как Шахразада приоткрывала губы, когда Халид покрывал поцелуями основание ее шеи, как прерывисто выдыхала, согревая его кожу, как проводила тонкими пальчиками…

Он простонал, признавая поражение:

– Я готов, но мне кажется, этот способ исцеления мы уже испробовали. Несколько раз.

Шахразада рассмеялась звонко, как колокольчик, после чего соскользнула с кровати, оставив на своем месте пустоту и холод. Халид приоткрыл глаза и увидел, как возлюбленная склонилась над грудой сброшенной мокрой одежды. Затем вернулась и протянула квадратную нефритовую подвеску на кожаном шнурке.

– Муса-эфенди сказал, что этот талисман должен прогнать бессонницу.

– Муса-эфенди? – повторил Халид возмущенно, перекатываясь на спину. Последнее, что ему хотелось – принимать дар от трусливого мага, который бросил ребенка. Который молча стоял и смотрел, как мать задыхалась от собственной пролитой крови. – Нет.

– Достаточно. – Шахразада положила ладонь на грудь Халиду, отсекая возражения. – Учись принимать помощь, когда ее предлагают. Истинная сила кроется не в независимости, а в умении определить, когда нужна помощь, и в мужестве, чтобы ее принять.

Хотя глаза нестерпимо жгло, Халид внимательно смотрел на горячо рассуждавшую Шахразаду, будто навечно пытался запечатлеть в памяти ее образ: упрямо воздетый подбородок, ясный взгляд и непослушные кудри. Никто не смог бы отрицать, что она настоящая красавица, но внимание привлекал и удерживал вовсе не внешний вид.

А то, как она себя держала: с уверенностью.

И властностью.

– Мудрость твоя безгранична, о Шахразада аль-Хайзуран. Возможно, это тебе следовало бы править Хорасаном, а я бы томился в ожидании у себя в покоях, пока не возникла бы во мне нужда.

– Возможно, – согласилась она, ложась рядом. – Увы, я родилась не мальчиком.

– Мне давно казалось, что это не должно иметь значения, – усмехнулся Халид, закидывая ее ногу себе на бедро.

– Ты можешь хотя бы проверить, сработает ли талисман?

Вместо ответа он зарылся лицом в черные кудри Шахразады, вдыхая аромат сирени и дождя. Она раздраженно фыркнула:

– Ты…

– Я надену его, – проворчал Халид. – А теперь засыпай.

Шахразада повернулась на бок и устроила голову у него на руке, после чего тихо пробормотала:

– Халид?

– Что? – пытаясь отогнать непрошеную улыбку, откликнулся он.

– Тебе не обязательно говорить, что любишь меня. Я и так это знаю. Но… можно хотя бы поинтересоваться, почему для тебя это так сложно?