Роза и лилия

— Их было пятеро. Пятеро англичан. Солдаты. У них и оружия не осталось. Сломанный кинжал — и все. Я знаю, что это были лучники. У всех были колчаны, но только два лука. Они бежали и появились словно из-под земли. Сразу схватили большой нож, которым мать как раз нарезала сало. Она ведь ждала тебя с грибами. Солдаты спросили, где она припрятала денежки. Мать сказала, что мы бедняки и едва сводим концы с концами. Они не поверили. Тут вернулся с поля отец. Они схватили его и связали. Спросили, где деньги. Он велел им убираться к черту. Тогда они перерезали ему горло.

Жанна сглотнула. Гийоме слушал вытянув шею. Лавка была заперта. Ужин был готов, и стол накрыт на этаже Жанны.

— Мать закричала, зарыдала. Я зажмурил глаза. Я тоже кричал и плакал. Они пригрозили, что тоже перережут мне горло. Мать рухнула на колени и молилась. Один из мерзавцев схватил ее за волосы. В руках у него был нож, которым зарезали отца. Он сказал, что это ее последний шанс, потом бросил ее головой в очаг. Я кричал, пытался вырвать нож из его рук, убежать. Они поймали меня. Потом раздался страшный крик. Когда я открыл глаза, матушка лежала с перерезанным горлом. У нее горели волосы.

Нелегко было заставить его продолжать. Целых два дня он не желал ни о чем говорить. Жанна все понимала и убедила его, только сказав:

— Я тоже имею право все знать.

Лишь на третий день, когда они возвращались с могилы Бартелеми, Дени неохотно пробурчал:

— Хорошо, когда придем домой, я все расскажу.

Присутствие Гийоме, почти ровесника, казалось, придавало ему уверенности. Дени продолжил рассказ:

— Они были голодны. Они отыскали лестницу и поднялись на сеновал, но там ничего не нашли. Они не знали, что в доме есть погреб, а я им не сказал. Они съели весь суп, хлебали прямо из котелка. Они съели весь хлеб из ларя и выкинули его на улицу. Еще и ссорились из-за хлеба. Главным был самый старый из них, тот, кто держал нож. Они повели меня в лес. Я упирался. Человек с ножом угрожал мне. Они говорили, что найдут кому меня продать. Мы пришли к лесу Тюри. Есть было нечего. Я уже падал от усталости и думал, что вот-вот умру. Я боялся волков. Они спали по очереди, двое всегда сторожили. На третью ночь они украли на хуторе яйца и кур. Зарезали кур и велели мне ощипать их, но побоялись дать нож, чтобы вынуть внутренности. Человек с ножом сам выпотрошил их и развел огонь. Я сварил кур и испек яйца в золе. Я, как учил отец, наблюдал за солнцем. Мы шли все время на запад.

Дени замолчал и выпил стакан ипокраса.

Жанну поразила монотонность рассказа. Дени говорил словно во сне.

— Они плохо с тобой обращались?

— Нет. Они хотели меня продать и старались не изуродовать. Говорили, что я стою не меньше сотни денье и что я хорошенький. Я считал дни. Через десять дней они о чем-то заспорили в лесу, по-английски, и я не все понимал, мы же не говорили по-английски дома. Один из них, молодой крепыш по имени Элиот, швырнул на землю человека с ножом. Они катались по земле, молодой выхватил нож и ударил старика, а потом перерезал ему горло. Как отцу. Как матери. Они бросили его валяться в лесу, а мы ушли. Их оставалось четверо, и я сказал себе, что если они вот так друг друга поубивают и останется только один, я смогу одолеть его или убить во сне. Потом мы пришли к морю. Они хотели вернуться в Англию. Они говорили, что их командир, Сомерсет, кажется, надутый каплун и еще какой-то Кириель тоже каплун, а французы все сплошь предатели и ублюдки. Мы добрались до какого-то порта. Они выбросили луки и колчаны, чтобы их не узнали. Украли платье, вывешенное на просушку. Мы встретили каких-то уродливых монахов в огромных шляпах с ракушками на тульях и посохами в руках. Они меня все время разглядывали, и мне стало страшно. Англичане продали меня одному из них, старику, от которого жутко воняло. Не за сотню денье, всего за восемьдесят, но на это они могли сесть на корабль и вернуться домой.

Гийоме принес новую порцию ипокраса.

— Я не хотел идти с этим монахом. Я его очень боялся, но англичане сказали, что если я буду упираться, он утащит меня силой и я умру с голода. Монах все время твердил, что я чудо какая прелесть и что со мной он заработает кучу денег. В первую ночь мы спали в каком-то заброшенном сарае. Я никак не мог заснуть, но притворялся, будто сплю. Я хотел убежать и ждал, когда он заснет. Уже под утро я заметил, что он тихо крадется ко мне. Я понял, что он задумал недоброе. Он держался за нож, висевший на поясе. Он схватил меня за ногу и вытащил нож. Я бросил ему прямо в глаза горсть земли. Он закричал и отпустил меня. Он ничего не видел, плевался и протирал глаза. Я увидел на земле его толстую палку, схватил ее и огрел монаха по голове. Я бил его, пока он не перестал двигаться. Я боялся, что он все-таки жив и догонит меня. Тогда я взял его нож и сделал как англичане. Перерезал ему горло.

Он произнес это тем же ровным голосом. Жанна едва не вскрикнула. Мальчик посмотрел на нее с удивлением: