Роза и тис

- Вы не понимаете их психологии, Норрис. Глупейший трюк вроде сегодняшнего имеет куда больший эффект, чем Крест Виктории, заработанный где-то в Южной Италии. Италия далеко. Люди не видели, как мне достался этот орден.., а мне, к сожалению, нельзя самому об этом рассказывать. Я бы мог так рассказать, что заставил бы их увидеть, как это было, я бы увлек их за собой, и к концу моего рассказа они бы сами завоевали этот орден! Однако условности, существующие в этой стране, не позволяют так поступить. Нет! Я должен выглядеть скромным и бормотать, что все это пустяки.., любой парень мог бы сделать то, что сделал я. Только это чепуха! Такое смогли бы очень немногие. Полдюжины на весь полк - не больше! Понимаете, необходим спокойный расчет, рассудительность, никакой спешки. К тому же нужно все делать с душой.

Гэбриэл помолчал минуту-другую.

- Я ведь и рассчитывал получить Крест Виктории, когда пошел в армию, сказал он наконец.

- Но, дорогой Гэбриэл!..

Он повернул ко мне некрасивое подвижное лицо с сияющими глазами.

- Вы правы, это нельзя знать наверняка. Нужна удача... Но я твердо решил попытать счастья - я понял, что это и есть мой шанс. Храбрость такая штука, которая меньше всего нужна в повседневной жизни. Необходимость в ней возникает редко, и вряд ли вы с ее помощью чего-нибудь добьетесь. Другое дело война! На войне храбрость занимает подобающее ей место. Я не пытаюсь приукрашивать - тут все дело в нервах.., в каких-то там железах... или еще в чем-то таком. В общем все сводится к тому, что просто не боишься смерти, и баста! Понимаете, какое это огромное преимущество перед другими людьми?! Конечно, я не мог быть уверен, что мне подвернется случай...

Можно быть храбрым сколько угодно, да так и пройти всю войну без единой медали. Или выбрать для своего безрассудства неподходящий момент, и тебя разорвет на мелкие куски, и никто и спасибо не скажет.

- Ведь Крестом Виктории большинство награждено посмертно, - заметил я как бы про себя..

- О да! Я знаю. Сам удивляюсь, что не попал в этот список. Как вспомню пули, свистевшие над головой, даже не верится, что остался жив. В меня попало четыре пули, но ни одна не задела серьезно. Странно, правда? Я никогда не забуду адскую боль, когда я полз со сломанной ногой.., кровь хлестала из плеча... Я тащил старину Джеймса Спайдера, а он был тяжеленный и ругался не переставая.

Гэбриэл задумался. Потом встал и со словами: "Да-а, счастливые денечки", - наполнил свой бокал.

- Я вам крайне признателен, - сказал я, - за то, что вы развенчали общепринятое мнение, будто храбрецам свойственна скромность.

- Так ведь это черт знает что! - воскликнул Гэбриэл. - Подумать только! Если вы городской магнат и заключили выгодную сделку, можете хвастать сколько вашей душе угодно, это только прибавит вам веса в обществе... Можете громогласно заявить, что нарисовали замечательную картину. А уж что касается гольфа! Если вам удалось с первого удара загнать мяч в лунку - про это узнают решительно все!

А вот герой войны... - Гэбриэл покачал головой. - Тут уж кто-то другой должен раструбить про ваши подвиги. Карслейк для этого совсем не годится. Его прямо-таки гложет комплекс, свойственный тори: все приуменьшать. И вообще, вместо того чтобы расхваливать своего кандидата, они только и знают, что нападают на соперников. - Гэбриэл снова помолчал. - Я попросил своего бывшего командира приехать сюда и выступить на следующей неделе.

Он мог бы хоть немного рассказать, какой я на самом деле замечательный парень... Но я, конечно, не могу сам попросить его об этом. Неловко, черт побери!

- Ну, если учесть все это да еще и сегодняшнее небольшое происшествие в придачу, дела у вас не так плохи, - заметил я.

- Не стоит недооценивать сегодняшнее происшествие, - возразил Гэбриэл. - Вот увидите, все опять заговорят о моем ордене. Дай Бог здоровья этой девчушке!

Надо будет завтра купить ей куклу или что другое. Это тоже сыграет в мою пользу и подогреет положительные высказывания обо мне.

- Скажите, - с моей стороны это, конечно, чистейшее любопытство, если бы в то время не было на пирсе никого.., совсем никого.., вы бы бросились в воду за девочкой?

- Какой в этом был бы толк? Мы бы оба утонули, и никто ничего не узнал, пока море не выбросило бы нас обоих на берег.

- Значит, вы бы отправились домой, и пусть девочка тонет?

- Нет! Конечно нет. За кого вы меня принимаете? Я же гуманный человек. Я побежал бы как сумасшедший к сходням, схватил лодку и стал бы грести изо всех сил к тому месту, где упала девочка. Если бы повезло, я бы смог выудить ее из воды, и с ней все было бы в порядке. Я сделал бы для нее все, что мог и дал ей шанс! Дети мне нравятся... А как вы думаете, - вдруг спросил он, - не выдаст ли мне Министерство торговли дополнительные талоны на одежду взамен той, что я испортил? Я ведь не смогу носить тот костюм, очень сел. Да все эти чинуши - такие скупые!

На этой сугубо практической ноте наш разговор закончился, и он ушел.

***