Роза и тис

Джим наговорил мне такого!.. Он был в ярости!.. Крутил мне руку.., я вырвалась и заперлась в своей комнате. Иногда я просто в ужасе от Джима. О-о, капитан Норрис, я так несчастна! Лучше бы мне умереть!

- Что вы, миссис Барт! Ни в коем случае!..

- Я правда хотела бы умереть. Что будет со мной? Я уже не жду ничего хорошего. Дальше будет все хуже и хуже... Джим из-за пьянства теряет клиентов, и это бесит его еще больше. Я его боюсь. Правда, боюсь...

Я успокаивал ее как мог, я и правда не думал, что все настолько плохо, хотя Милли, конечно, несчастная женщина.

Когда я сказал об этом Терезе, она не проявила интереса к положению миссис Барт.

- Неужели ты не хочешь послушать об этом? - спросил я с упреком.

- Не особенно, - ответила Тереза. - Все несчастные жены похожи друг на друга, и истории их довольно однообразны.

- Ты бесчеловечна, Тереза!

- Признаю, сочувствие никогда не было сильной чертой моего характера.

- Мне кажется, - сказал я, - что эта несчастная влюблена в Гэбриэла.

- Я в этом почти уверена, - сухо заметила Тереза.

- И тебе все равно ее не жаль?

- Ну, во всяком случае, не из-за этого. Я считаю, что влюбиться в Гэбриэла - это большое удовольствие.

- Что ты говоришь, Тереза! Уж не влюблена ли ты в него сама?

- Нет. К счастью, нет.

- Ты нелогична, - придрался я к словам. - Только что ты сама сказала, что влюбиться в Гэбриэла было бы удовольствием.

- Но не для меня, - возразила Тереза, - потому что я отвергаю - и всегда отвергала - эмоции.

- Пожалуй, это правда, - сказал я, - но почему? Этого я не могу понять.

- А я не могу объяснить.

- Попытайся! - настаивал я.

- Хью! Как ты любишь все анализировать. Хорошо, я попытаюсь. Наверное потому, что у меня отсутствует инстинктивное восприятие жизни. Для меня невыносимо сознавать, что моя воля и разум могут быть полностью захвачены эмоциями. Я "могу контролировать свои действия и в значительной мере контролирую свои мысли... Но не быть в состоянии управлять своими чувствами! Это задевает мою гордость и унижает меня.

- Ты не думаешь, что существует опасность чего-то серьезного между Джоном Гэбриэлом и миссис Барт? - вернулся я к прежней теме разговора.

- Ходят слухи. И Карслейка это беспокоит. Миссис Карслейк утверждает, будто сплетничают многие.

- Ну и женщина! Да она сама может что угодно выдумать!

- Согласна. Однако миссис Карслейк представляет общественное мнение. Точнее, мнение наиболее злобной и болтливой части общества Сент-Лу. К тому же и Барт распускает язык, когда выпьет лишнего, а это случается очень часто. Конечно, всем известно, что он очень ревнив и на многое в его разговорах не стоит обращать внимания, но все это порождает слухи.

- Гэбриэл должен быть осторожнее, - сказал я.

- А это не в его характере, не правда ли?

- Ты не думаешь, что ему в самом деле нравится эта женщина?

- Мне кажется, - не спеша ответила Тереза, - что Гэбриэлу просто ее жаль. Он - из тех, кто легко поддается состраданию.

- Как ты думаешь, он не заставит ее бросить мужа?

Это было бы несчастьем!

- В самом деле?

- Дорогая Тереза, в таком случае все рухнет!

- Я знаю.

- Но ведь это катастрофа!

- Для Джона Гэбриэла? Или для партии консерватора? - язвительно спросила Тереза.

- Собственно говоря, я думал о Гэбриэле. Но это было бы катастрофой и для консервативной партии тоже.

- Я, разумеется, не политик, - сказала Тереза, - и меня нисколько не пугает, если в Вестминстер изберут еще одного лейбориста (хотя было бы ужасно, если бы меня услышал Карслейк!). Мне значительно интереснее знать, будет ли это бедой для Джона Гэбриэла или нет. Предположим, что в результате он станет более счастливым человеком.

- Но Гэбриэл жаждет выиграть на выборах! - напомнил я.

- Успех и счастье - два совершенно разных понятия, заметила Тереза. И я не верю, что они совместимы.

Глава 14

Утром, в день проведения праздничного мероприятия, пришел Карслейк и стал изливать свои тревоги и страхи.

- Пустые слухи, конечно! Я знаю миссис Барт всю мою жизнь - ее воспитали в строгости и все такое. Очень славная и милая женщина. Но вы же знаете, люди могут всякое подумать!

Я знал, что может подумать - и подумала его жена.

По-видимому, это и был критерий, по которому Карслейк судил о других людях. Он ходил взад-вперед по комнате, раздраженно потирая нос и рассуждая вслух:

- Гэбриэл - добродушный парень, и он был к ней добр. Но он действовал легкомысленно. А во время выборов нельзя позволять себе быть легкомысленным.

- Вы хотите сказать, нельзя быть добрым?

- Вот именно, вот именно! Гэбриэл был слишком добр.., и добр на публике! Он был с ней в кафе "Рыжая кошка". Это нехорошо выглядит. Зачем было пить с ней там кофе?

- А почему бы и нет?

Мой вопрос Карслейк проигнорировал.

- В это время все наши старые кошки приходят туда на чашку кофе. Потом он как-то утром довольно долго ходил с ней по городу.., нес ее сумку с покупками.

- Это самое малое, что мог бы сделать джентльмен от партии консерваторов, - пробормотал я.

Карслейк опять оставил мое замечание без внимания.