Роза и тис

Руперту и Изабелле не понадобилось много времени, чтобы обо всем договориться. Мне кажется, что между ними все было решено в тот самый миг, когда они встретились на террасе у моей инвалидной коляски.

Полагаю, оба с облегчением перевели дух: та мечта, тот образ, который каждый из них долгое время тайно лелеял в душе, успешно прошел испытание… Ибо, как поведал мне Руперт несколько дней спустя, он действительно давно и втайне мечтал…

За то время мы с ним сдружились. Лорд Сент-Лу был рад моему обществу. Атмосфера замка была пропитана женским обожанием. Три старые леди чуть ли не молились на Руперта и не стеснялись в выражении своих чувств. Даже сама леди Сент-Лу немного смягчилась. Так что Руперт находил отдушину в беседах со мной.

Однажды он признался:

– Раньше я склонен был считать блажью свои мысли насчет Изабеллы. В самом деле, странно заранее решать, на ком ты женишься, причем решать тогда, когда объект твоих мечтаний еще совсем девчонка, тощая девчонка! И вдруг выясняется, что все выходит по-моему.

Я сообщил ему, что мне известны подобные случаи.

– Правда в том, – продолжал он задумчиво, – что мы с Изабеллой… Я всегда ощущал ее частью меня. Я знал, что она однажды станет моей женой и мы будем одним целым. Да-а… Она необычная девушка.

С минуту он молча курил, а затем добавил:

– Знаете, что мне в ней нравится больше всего? У нее нет чувства юмора.

– А вдруг есть?

– Нет, абсолютно нет. Это как-то удивительно успокаивает… Всегда подозревал, что чувство юмора – это такой салонный трюк, которому мы, цивилизованные люди, научились для того, чтобы обезопасить себя от разочарования в жизни. Мы сознательно пытаемся представить свою жизнь в смешном свете просто потому, что боимся оказаться неудачниками.

Что-то было в его рассуждениях такое… Я слушал его, криво улыбаясь… Да, возможно, Руперт Сент-Лу в чем-то прав…

Бросив взгляд на замок, он отрывисто произнес:

– Люблю я это место. И всегда любил. И все же я рад, что вырос в Новой Зеландии – до тех пор, пока не поступил в Итон. Я получил отсрочку. Теперь я могу видеть замок как бы со стороны, и в то же время я отождествляю себя с ним без излишней рефлексии. Я приезжал сюда из Итона на праздники и на каникулы и знал, что замок – мой, когда-нибудь я здесь поселюсь… Я знакомился с замком и знал, что о таком замке я мечтал всю жизнь… С самого первого раза, как я сюда приехал, у меня возникло чувство… такое, знаете, странное чувство… будто я вернулся домой.

И Изабелла была частью дома. Я сразу понял и всегда с тех пор знал, что мы с ней поженимся и проживем в этих краях всю жизнь. – Он нахмурился. – И ведь мы действительно будем здесь жить! Несмотря на непомерные налоги, расходы, ремонт, несмотря на угрозу национализации земли. Здесь наш дом – мой и Изабеллы.

…На пятый день по прибытии Руперта было официально объявлено об их помолвке.

Новость сообщила леди Трессильян.

– Завтра или послезавтра объявление будет напечатано в «Таймс», – сказала она, – но мне не терпелось сообщить вам первым радостную весть. Я так счастлива!

Ее круглое доброе лицо порозовело от удовольствия. В ее жизни так недоставало подобных радостей! От счастья она даже, кажется, позабыла, что должна по-матерински опекать меня, и потому я отнесся к ее обществу куда снисходительнее обычного. Впервые она не захватила для меня ни одной брошюры и не вспоминала о том, что должна неустанно подбадривать меня и будить во мне волю к жизни. Очевидно, Руперт и Изабелла заняли все ее мысли.

Поведение двух других дам было иным. Миссис Бигэм Чартерис с удвоенной живостью и энергией водила Руперта на длительные прогулки по поместью, знакомила с арендаторами и часами наставляла по поводу смены крыш и ремонта помещений. Она сообщала ему, что следует сделать непременно, а что можно и нужно оставить без изменений.

– Амос Полфлексен вечно ворчит. Два года назад ему заделали все швы в стенах. Нужно что-то сделать с трубой Эллен Хит. Она не жалуется, но Хиты наши арендаторы уже триста лет.

Самым загадочным было поведение леди Сент-Лу. Некоторое время я не мог разобраться в том, как она относится к предстоящему событию. Затем я понял. Она торжествовала. Странное это было торжество – словно она одержала победу над невидимым противником.

– Теперь все пойдет как надо, – сказала она мне, а потом вздохнула так, словно у нее гора свалилась с плеч. Она произнесла эти слова с такой интонацией, словно говорила: «Господи, ныне отпущаеши раба твоего с миром…» Я понял, что все это время она боялась, но не решалась выказывать страха. Теперь она поняла, что повода для беспокойства больше нет.

Догадываюсь, что поводов для опасений у нее было предостаточно. Почему, собственно, молодой лорд Сент-Лу должен был вернуться и жениться на своей кузине, которую он не видел восемь лет? За годы войны он вполне мог жениться на ком-то еще. В военное время браки заключаются быстро.

Но все совершилось как надо – как положено.

Я поинтересовался мнением Терезы. Она задумчиво кивнула:

– Они прекрасная пара.