Роза, или Палаты и хижина

Карета пріхала; возвратились во дворецъ. Фридрихъ въ такой нещастной для себя день не смлъ отдать Роз письма своего, и сверхъ того считалъ за нужное посовтоваться съ философомъ Клакенбергомъ о своей ревности. Баронъ смялся надъ забавнымъ совмстничествомъ, и такъ ободрилъ Фридриха, что онъ на другой день отдалъ свое любовное объявленіе. Роза, заплакавъ отъ досады, прибжала съ письмомъ къ Амелія. Тутъ Принцесса открыла ей свое намреніе. "Графъ N., сказала она, любитъ тебя; ему тридцать пять лтъ; онъ доброй человкъ, богатъ, хочетъ на теб жениться, и мн одной объявилъ тайну свою. Мы согласились отсрочить свадьбу на годъ; но дурачество сына моего заставляетъ меня ускорить ее. И такъ, любезная Роза, поди теперь же къ отцу, сказать ему о томъ, и требовать его согласія. Думаю (примолвила она съ улыбкою), что онъ не будетъ спорить съ нами. Скажи, что Графъ даетъ ему землю и прекрасной домикъ близь того замка, гд вы будете жить семь или восемь мсяцевъ въ году; слдственно онъ не разстанется съ милою своею дочерью." Роза трепетала, и наконецъ не могла удержаться отъ слезъ; не отвчала ни слова, пошла въ хижину, и разсказала отцу все слышанное отъ Амеліи. "Что же ты думаешь?" спросилъ Германъ. Она закраснлась и потупила глаза въ землю. "Хочешь-ли знатности?" — Нтъ, батюшка, отвчала Роза: я уврена, что этотъ бракъ не сдлаетъ меня щастливою…. Германъ обнялъ ее съ восторгомъ, говоря: "Милая дочь! Богъ наградитъ тебя за то утшеніе, которое чувствую въ эту минуту! Однакожь не думай, чтобы, отказываясь отъ знатности и богатства, ты приносила великую жертву добродтели; нтъ, это ложное щастье заставило бы тебя часто плясать отъ горести. Изъ добраго семейства, которое тобою славится, ты перешла бы въ такую фамилію, которая стыдилась бы видть тебя въ своемъ кругу. Ты была бы тамъ послднею; напротивъ, оставаясь съ нами, по добродтелямъ своимъ, пріятностямъ и скромности будешь всегда имть первое мсто. Однимъ словомъ, ты жертвуешь одною гордостію и ложными удовольствіями роскоши, но вс истинныя пріятности у тебя остаются: миръ души, дружба, изобиліе, спокойной домикъ, плодоносная земля, прекрасной садикъ и цвтники. Сохрани, милая Роза, сохрани на себ эту простую одежду, и руку свою отдай навки такому человку, которой приметъ ее съ восторгомъ и благодарностію, и котораго душа теб извстна."…..Германъ замолчалъ; а Роза, устремивъ на него наполненные слезами глаза, взоромъ своимъ, казалось, требовала, чтобы, онъ наименовалъ человка…. Я позову Вильгельма, сказалъ наконецъ Германъ…. "Ахъ нтъ! сами говорите!" отвчала Роза. — Не уже ли ты не понимала нашего общаго желанія?… "Батюшка, другъ мой!" — Хочешь ли его исполнить? — "Батюшка! дочь ожидаетъ вашего повелнія"… Германъ всталъ, вышелъ, и черезъ минуту возвратился съ Вильгельмомъ, которой, упавъ на колна передъ Розою, однми слезами могъ изъявить свою радость, свое изумленіе и щастіе. — Положили быть свадьб черезъ мсяцъ, и требовать на то согласія Принцессы.

Роза возвратилась во дворецъ. Надвая другое платье и видя опять великолпныя комнаты, блескъ и роскошь, она почувствовала въ сердц какую то горесть; испугалась себя, и не разумла, какъ можно жалть о томъ, что не достойно уваженія. Она не знала, что это минутное противорчіе есть дло не сердца, а воображенія. Вспомнивъ о Вильгельм и своемъ отц, Роза успокоилась; но только съ величайшею робостію могла сказать Амеліи, что Германъ не соглашается. Принцесса изумилась. "И такъ онъ помшался!" отвчала она: "но не тужи, милой другъ мой! я завтра сама поду къ нему."… Ахъ нтъ! воля его тверда и ршительна.. — "Чего же онъ хочетъ?!" — Зятя по своему сердцу и, должно признаться, по моему! — "Кого же?" — Избавителя моей благотворительницы. — "Вильгельма?" — Я его люблю. — "Ты предпочитаешь Вильгельма Графу N.?" — Батюшка выбираетъ его. — "И ты сама?" — Естъли мн только позволено выбирать.

Оскорбленная Амелія, помолчавъ, сказала съ холоднымъ видомъ: "Признаюсь, что я ожидала отъ тебя другихъ, благороднйшихъ чувствъ, и не думала воспитывать тебя для хижины"…. Ахъ! ваши благодянія не потерлны, съ жаромъ отвчала Роза: признательность останется навки въ моемъ сердц. Таланты, которые имю по вашей милости, не будутъ конечно славиться въ свт, но украсятъ мое уединеніе; мн не станутъ завидовать, но я буду щастлива; щастлива и тмъ, что всегда могу видть васъ. Блескъ знатности и богатства ослпитъ ли чувствительное сердце, вами образованное? — "Довольно, довольно, Роза!" сказала Амелія, смягчивъ голосъ и видъ свой: "подумай еще хорошенько, и отвчай мн ршительно черезъ недлю!"

Принцесса, гордясь своею питомицею, желала ей блестящаго замужства; Однакожь внутренно удивлялась ея твердости. Могла ли сама нжная, добрая Амелія, размысливъ основательно, не чувствовать, что истинное благородство состоитъ въ презрніи гордой суеты, и что обыкновенная душа плнилась бы тми выгодами, которыхъ не хотла Роза? Такія мысли были уже великимъ достоинствомъ для Принцессы; однакожь Амелія все еще желала, чтобы Роза вышла за богатаго и знатнаго господина.