Роза, или Палаты и хижина

Старшій Амеліинъ сынъ, подобно отцу, не судилъ никогда собственнымъ умомъ и крайне удивился всеобщимъ похваламъ, которыми осыпали Розу. Онъ прежде совсмъ не замчалъ ее, и вря придворнымъ Госпожамъ, думалъ, что она не отлична ни красотою, ни умомъ своимъ. Но слыша, что вс хвалятъ ее безъ памяти, доброй Принцъ вдругъ смертельно въ нее влюбился, и на другой день открылъ свою тайну сыну Баронессы Клакенбергъ, другу его. Сей молодой человкъ, лтъ двадцати шести, воображалъ себя великимъ философомъ, потому. что онъ зналъ наизусть нсколько выраженій Вольтеровыхъ и Дидеротовыхъ, и старался слдовать въ жизни ихъ эпикурейскимъ правиламъ; сохранилъ въ душ всю надменность Нмецкихъ Бароновъ, но за то славился презрніемъ ко всмъ готическимъ наставленіямъ Морали. Обрадованный довренностію наслднаго Принца и мыслію, что во дворц будетъ еще новая тайностъ, онъ утвердилъ Фридриха во мнніи, что страсть его жива, и слдственно непобдкма, и старался уврить, что ему ни мало не безчестно погубить невинную двушку, воспитанную его матерью; примолвилъ даже, что Амелія будетъ рада такой связи, въ надежд удержать его тмъ отъ слабостей, мене благопристойныхъ. Принцъ, ободренный такимъ образомъ въ своей любви, написалъ къ Роз нжное письмо и спряталъ его, въ ожиданіи удобнаго случая. Дни черезъ два посл того привели ему пару лошадей, купленныхъ для него въ другомъ город. Это было въ самый часъ прогулки. Ему сказали, что лошади не очень смирны; но онъ считалъ себя славнымъ кучеромъ, и вздумалъ покатать на нихъ мать свою и Розу. Амелія сперва не хотла; наконецъ согласилась съ тмъ условіемъ, чтобы хать не дале памятника гостепріимства. Въ коляск было два мста: Принцесса и Роза сли въ нее, а Фридрихъ на козлы, и поскакалъ, не дожидаясь лакеевъ. Лошади стали горячишься: Роза боялась. Принцъ уврялъ ее, что онъ и самыхъ львовъ смирилъ бы въ одну минуту; сталъ на ноги съ гордымъ видомъ и замахнулся бичемъ: лошади поднялись на дыбы, а Фридрихъ испугался, и слетлъ на землю. Амелія закричала…. лошади поскакали берегомъ вдоль рки, и коляска всякую минуту могла опрокинуться въ воду. Амелія и Роза, въ ужас и безпамятств, обнялись другъ съ другомъ и ждали смерти. Вдругъ человкъ бросается: на встрчу лошадямъ, сильною рукою схватываетъ ихъ за узду, удерживаетъ и кричитъ: Роза! сойди! Принцесса! выходите!…. Роза съ восторгомъ узнала голосъ Вильгельмовъ; ободрилась, откинула подножку, и вышла съ Амеліею, благодаря Небо и милаго брата…. Амелія сла на землю, говоря слабымъ голосомъ: гд сынъ мой? что съ нимъ сдлалось? Она упала въ обморокъ. Роза, обливаясь слезами, схватила ее, на руки и звала Вильгельма, которой, привязавъ лошадей къ дереву, спшилъ упасть къ ногамъ своей любезной, подъ видомъ, что помогаетъ Амеліи; онъ держалъ ея голову, а Роза давала ей нюхать соль. Она еще въ первой разъ видла человка безъ памяти, была въ отчаяніи, и кричала: "Боже мой! она умираетъ! блднетъ! не дышетъ!… Я лишаюсь ее на самомъ томъ мст, гд она спасла жизнь мою!"… Наконецъ Амелія открыла глаза, и спросила, опять о сын. Онъ шелъ уже къ ней; и хотя не много прихрамывалъ, но впрочемъ былъ здоровъ. Амелія, увидвъ его, была вн себя отъ радости; цловала Розу; съ живымъ чувствомъ благодарила Вильгельма и называла своимъ спасителемъ. Принцъ, оскорбляясь такими похвалами, съ холоднымъ видомъ предложилъ матери возвратиться пшкомъ во дворецъ; но Амелія отъ великой слабости не могла итти. Вильгельмъ сказалъ, что у нихъ тотчасъ будетъ карета, бросился къ коляск, отвязалъ лошадей, слъ на козлы и пустился какъ изъ лука стрла. Принцъ, досадуя на его смлость, кричалъ ему, чтобы онъ остановился; но Вильгельмъ, показывая, будто не слышитъ, скачетъ дале. Роза, въ безпокойств, но съ нкоторою пріятною гордостію, провожаетъ его глазами. Амелія хвалила молодаго человка; а Роза, слушая ее съ нжнымъ умиленіемъ, поцловала руку ея, какъ будто изъ благодарности за милость къ Вильгельму. Хотя Принцъ, былъ не великой наблюдатель, однакожь замтилъ это невинное движеніе, и почувствовалъ что Вильгельмъ его совмстникъ.