«Роза» Исфахана

Аль-Балами на цыпочках вошел в кабинет Джин, настороженно огляделся вокруг. Джин с трудом сдержала улыбку. Наверное, как и все люди, знавшие о радиации только понаслышке, полковник считал её эдаким страшным монстром, способным прятаться по углам и неожиданно, исподтишка нападать со спины. «Радиация везде и всюду, господин аль-Балами, — усмехнулась Джин мысленно, — она содержится даже в мельчайших частицах пыли, и её, как ни старайся, не разглядеть и под микроскопом».

— Присаживайтесь, полковник, — Джин указала на кресло напротив своего рабочего стола. — О чем вы желаете поговорить со мной? Если об Али Агдаши, его матери и докторе Нассири, то мы их не выдадим, пока не получим соответствующих санкций из Женевы. Я уже известила вашу службу об этом.

— Да, да, я в курсе, ханум, — аль-Балами осторожно опустился на краешек кресла. В защитном фартуке и предохранительной маске он чувствовал себя явно скованно, и от всей его былой самоуверенности не осталось и следа.

— Тогда о чем же пойдет наш разговор? — Джин повела плечом, выказывая нетерпение. — Кстати, чем быстрее он закончится, полковник, тем меньше времени вы проведете в зараженном помещении и, следовательно, тем больше у вас будет шансов сохранить здоровье.

Джин доставляло удовольствие пугать незваного гостя радиацией, хотя она и понимала, что поступает нечестно. Помещение отнюдь не было заразным, его постоянно обрабатывали, да и она сама уже избавилась от острых проявлений лучевой болезни, так что могла контактировать со здоровыми людьми без всякого риска для них. Но полковнику и в голову не приходило проанализировать лежащую на поверхности ситуацию, поэтому в выпученных под защитной маской бычьих глазах читался откровенный страх.

— Я хочу поговорить с вами о начальнике вашей охраны, ханум, — выдавил он наконец из себя. И добавил, понизив голос: — О капитане Лахути. — В ответ на недоуменный взгляд хозяйки кабинета пояснил: — Вы не должны удерживать его здесь, ханум. Я не знаю, какие между вами сложились отношения, но решение Шахриара отказаться от звания майора и назначения в Хамадан выглядит чистейшим безумием! Другого шанса продвинуться по службе у него не будет, ведь ему уже сорок семь лет. До отправки в отставку осталось всего три года. А у него четверо сыновей и старые родители, ханум. На что он станет содержать их, если покинет службу всего лишь в звании майора? Поверьте мне, его старому другу: если он откажется от нового назначения, то обречет себя и своих детей на нищету!

— Почему вы говорите об этом мне, полковник? — нахмурилась Джин. — Капитан Лахути — взрослый человек, и сам волен распоряжаться своей судьбой. А на последнее его решение, возможно, повлияли какие-то личные причины, но мне о них ничего не известно.

Аль-Балами вместе с креслом придвинулся к Джин почти вплотную и перешел на шепот:

— Шахриар мне не признался, конечно, но мне почему-то кажется, что причина его отказа от назначения кроется именно в вас, ханум. Я видел сегодня, какими влюбленными глазами вы смотрели друг на друга, поэтому отпираться бессмысленно. Однако вы должны отдавать себе отчет, ханум, что сами-то вы скоро уедете, а Шахриар останется здесь. И увезти его с собой как доктора Нассири у вас не получится. В силу своей службы капитан Лахути знает слишком много государственных секретов, поэтому его-то уж точно из страны не выпустят. Скорее заставят замолчать навеки… — Полковник сделал многозначительную паузу, и по спине Джин пробежал неприятный холодок: она поняла, что он имеет в виду. — Поэтому, — продолжил аль-Балами, вернув голосу обычный тон, — прошу вас о содействии, ханум. Вы должны убедить Шахриара отправиться со мной в Тегеран, а оттуда — к месту его нового назначения. — Он замолчал, испытующе глядя сквозь маску на Джин, но она тоже молчала и думала, казалось, о чем-то своем. Атмосфера беседы и пресловутый защитный костюм чрезвычайно тяготили полковника, и он, так и не дождавшись ответа от этой непонятной женщины, поднялся. Ему нестерпимо захотелось поскорее покинуть эту комнату и оказаться на улице. — Очень надеюсь на ваше благоразумие, ханум, — перешел он к заключительной части разговора. — Я пробуду в Исфахане почти до конца сегодняшних суток, поэтому если надумаете помочь Шахриару, пришлите мне письменное прошение о замене его как командира Корпуса стражей другим офицером. Причины подобной просьбы можете указать любые. Со своей стороны обещаю вам, ханум, что на судьбе Шахриара ваше письмо отразится только положительным образом. Я сразу дам ему ход, капитана Лахути тотчас отзовут в Тегеран, а уж далее можете не сомневаться: новое назначение непременно придется ему по душе. — Полковник неприятно усмехнулся.

— Я и не сомневаюсь, — кивнула Джин. — И обещаю подумать над вашими словами.