Роза ветров

Никто в Европе из лиц, нами заинтересованных, и не заметил, как мы прошли. К тому же у них сейчас у самих заварушка такая, что не до нас. Троны шатаются, Петр Васильевич, правительства по швам трещат. Удачный момент, надо признать, был для прохода «Байкала» выбран. Где уж им за одним маленьким русским корабликом следить? Который к тому же от всех известных маршрутов отклонился. У них о другом голова раскалывается. Однако же, Петр Васильевич, надо признать это удачным стечением обстоятельств — не более. Дальше-то может и не свезти, как до сего времени везло. Никто ведь не знает, как там сейчас дела в Европе. А ну как у них все уже утряслось? Думаете, не захотят в британском адмиралтействе узнать — куда это мы на самом деле направились? А главное — с какой целью?

— Вы не ответили на мой вопрос об Александре Антоновиче, — негромко, но с очевидной угрозой сказал старший офицер. — Это он передал вам сведения о нашем маршруте в Атлантическом океане?

— Да вот же он дался вам, этот Александр Антонович! — едко рассмеялся в ответ Ухтомский. — Ничего мне никто не передавал.

— Так почем же вы тогда знаете?

— Ну, просто знаю, и все. У меня, Петр Васильевич, работа такая — знать. Вам вот, к примеру, известно, отчего этого на Сандвичевых островах мы «Иртыш» повстречали?

— Это никому не может быть известно. Суда встречаются иногда в портах. На то воля Божья.

— Конечно, — улыбнулся Ухтомский. — Всю зиму «Иртыш» простоял здесь, в Авачинской бухте, а к весне так, знаете ли, низачем отправился в Гонолулу. Где совершенно случайно или, как вы изволите выражаться, — по воле Божьей, встретил наш «Байкал». После чего вместе с ним вернулся сюда же, словно ему и дела только — взад-вперед по-пустому ходить. А теперь стоит под погрузкой, чтобы принять весь наш груз. Ничего странного не находите? К чему такие порожние вояжи на целых два месяца пути? Или это был почетный эскорт? Так мы, кажется, не царские особы.

— У командира «Иртыша», очевидно, свои приказы. Он не обязан их нам открывать.

— Разумеется, не обязан. Только теперь именно он повезет наш груз в Охотск.

Ухтомский замолчал с тем же торжествующим выражением на лице, какое было у него там давеча, ожидая, что вот сейчас-то уж точно его сердитому собеседнику откроется истина.

— И что? — спросил через несколько секунд этого молчания Казакевич.

— А то, — отвечал со вздохом разочарования князь, — что капитан-лейтенант Рудаков мог иметь особый приказ на встречу с нами в Гонолулу.

— Для чего?

— Господин лейтенант, вы нарочно меня теперь дразните? — Юнкер даже встал с места, чтобы показать свою досаду.

— Ни в коем случае.

— А вам разве не приходило в голову, что при нашей-то спешке Геннадий Иванович пожелает устремиться к своей подлинной цели, каковую открыл вчера у себя в каюте всем офицерам, как можно скорее? И что, скажите на милость, более всего в этом его устремлении будет ему мешать, если не груз? Так почему бы тогда не разгрузиться прямо в Гонолулу? Не заходя на Камчатку. Это же какая экономия времени! Особенно, когда так удачно там вдруг оказался другой русский транспорт. Действительно — провидение Божье!

Ухтомский иронично всплеснул руками, ясно показывая, что сам он, конечно же, ни в какое провидение верить не расположен.

— И что же, по-вашему, тогда помешало? — сухо спросил Казакевич. — Ведь ежели бы вы были правы, мы бы сейчас не здесь находились, а у берегов Сахалина.

— Да все, что угодно! — воскликнул юнкер. — Откуда, к примеру, нам знать, что на Сандвичевы острова перед нами не заходил, скажем, английский фрегат? И что с него к тамошнему королю не являлся, предположим, какой-нибудь такой англичанин.

Ухтомский повертел в воздухе рукой, и жест этот, очевидно, долженствовал намекнуть на непростую природу явившегося будто бы к туземному королю человека.

— И вот, представьте, приходит этот англичанин к доброму королю Камеамеа Третьему и начинает расспрашивать его про Камеамеа Четвертого. А король недоуменно так отвечает, что нету, мол, никакого Четвертого, а есть один только я, и порядковый номер у меня Третий. На что ему, вполне возможно, говорят: ну нету, так будет. Имя-то у вас тут на всех королей одно, подумаешь — циферку поменять. Раз — и готово. А то зачастили что-то к вам русские корабли. Да ладно бы только купцы, нет — военные все суда ведь заходят. Король, конечно же, ни в какую — мол, я и веру уж вашу принял английскую, с православными не дружу, с католиками — тем паче, но гость и слушать не хочет короля. Четвертый-то, говорит, Камеамеа не одну только веру нашу возьмет или там конституцию примет, но и судам русским заходить особенно не позволит. Тем более — разгружаться. Так что ты, ваше величество, сам, конечно, смотри, но вот, ежели русские невзначай скоро зайдут и манипуляции со своим грузом устроят, может, лучше им дальше куда пойти? Хотя бы к себе на Камчатку? Авось потеряют время на переходе, да не поспеют к сроку со своими затеями, чего бы они там ни затеяли… А? Что скажешь, ваше величество?