Розалина снимает сливки

– Прости, я переборщила?

– Нет, нет, это ободряет. – Протянув руку, он заправил прядь волос ей за ухо. – Я бы хотел знать больше таких людей, как ты.

– Эм… – Это ведь хорошо, правда? – В смысле?

– Думаю, что многие из нас зацикливаются на себе. Мы боимся выйти за пределы себя, рискнуть или попробовать что-то новое. Но ты ведь не такая, правда?

Ладно. С одной стороны, ей нравилось слышать, какая она классная и особенная. С другой стороны, все это подготавливало ее к тому, что впоследствии она будет сильно разочарована.

– А что, если нет?

– Не глупи. А теперь идем – используй мое тело.

* * *

На этот раз вышло лучше. Не то чтобы раньше было плохо, но они учились, и стеснение, которое всегда присутствовало с новым партнером, начало уходить. Такова суть секса – он становился по-настоящему хорошим только тогда, когда тебе все равно, насколько недостойно это занятие. Когда ты становишься потной, нетерпеливой и забываешь волноваться о том, что лицо искажено, а ноги раздвинуты, и ты показываешь кому-то те части себя, за привлекательность которых ты не можешь поручиться.

Она старалась, но с ребенком, работой и конкурсом выпечки времени на это не было. Вдобавок ко всему, она не особо рассчитывала на секс в эти выходные, что означало, что Ален видел ее такой, какой она не хотела показаться. Она точно пропустила участок волос сбоку от колена. И стоило тщательнее увлажнять кожу. И, наверное, лучше не поднимать руки слишком высоко над головой, потому что, хотя она уверена, что не совсем себя запустила, на подмышках точно были волосы.

Все это наводило на мысль о реальном человеке, а не о «гладкой секс-богине», которой она в идеале хотела предстать.

Тем не менее она кончила легче, чем в прошлый раз, – один раз до него и один раз после. А потом они лежали вместе на прохладных простынях. Она прижималась головой к его груди, а его пальцы скользили по ее позвоночнику и крылышкам ее бабочек.

– Боже, – он протяжно вздохнул, – мне это было нужно.

– Мне тоже.

– Я хотел найти тебя раньше, но после съемок пошел прогуляться, чтобы проветриться.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на него.

– Ты в порядке?

– Да. Ну, по большей части. Выпечка вслепую не совсем удалась.

Как и она, он справился нормально. Как и она, он был не из тех, кто считал, что «нормально» – это достаточно хорошо.

– Ты пройдешь.

– О, я знаю, что пройду. Дело не в этом. Я ожидал большего, а люди уделяют особое внимание хлебной неделе.

– Это шоу выпечки, Ален. Люди обращают внимание на симпатичные декорации, красивые торты и выражения Грейс Форсайт, которые с каждым разом становятся откровеннее.

Она хотела этим успокоить его, но Ален отстранился, закинул руки за голову и нахмурился, глядя в потолок.

– Хлеб никогда не был моим козырем. Он для стариков, домохозяек и людей, которые покупают хлебопечку, пользуются ей раза два, а потом заваливают соцсети историями о том, какие они охренительно умелые. Ни у одного человека, у которого есть хоть что-то стоящее в жизни, нет времени на приготовление собственной закваски. Я просто… полагался на то, что для других людей это будет труднее, чем для меня.

Сегодняшний день явно его измотал. На нее он тоже в каком-то смысле повлиял. Но она, похоже, куда больше привыкла к провалам, чем он.

– Ну, Норе сто шестьдесят, – попыталась пошутить она, надеясь вызвать у него улыбку. – Ей, наверное, приходилось печь хлеб из опилок и щебня еще во времена блицкрига.

– Хлеб Гарри понравился им больше, чем мой. Как думаешь, когда он в последний раз ел хлеб без наклейки «Просрочка»?

Может быть, она заразилась от Анвиты фетишем на руки, но Розалине было довольно легко представить Гарри, который печет хлеб воскресным днем для своих сестер, их мужей, их детей, возможно, для родителей, а может, для бабушки. И все так к этому привыкли, что забывают благодарить его, а он не возражает, потому что окружен людьми, которые его любят.

– Розалина? – Ален осторожно толкнул ее. – Я тебя утомил?

– Что? – спросила она. – Нет. Ты меня не утомил. Выпечка вслепую всегда получается непредсказуемой. Уверена, что завтра у тебя все получится.

– Нет, ты права. – Он снова притянул ее в свои объятия. – Я погрузился в свои мысли, а так не надо.

– Все нормально. Конкурс – это стресс для всех.

Он улыбнулся.

– У этого есть свои преимущества.

А затем поцеловал ее.

Воскресенье

Через два часа после пятичасового испытания Розалина начала думать, что лучше бы она прошлой ночью больше спала и меньше получала оргазмов. Но отвлечение Алена оказалось эффективнее, чем его утешение, и в тот момент это был беспроигрышный вариант.

– Итак, что ты планируешь на этой неделе, деточка? – спросил Уилфред Хани, появившись перед ней вместе с Грейс Форсайт, Марианной Вулверкот и оператором.

Розалина перестала помешивать.

– Ну, я всегда интересовалась биологией, поэтому решила испечь хлебное сердце. Камеры я собираюсь сделать из хлеба со сладкой начинкой. Вишневая и черничная начинка будут насыщенной и бедной кислородом кровью, а скрученные бриоши – аортой и нижней полой веной.