Рождение богов

Алексей задумчиво смотрел на раскинувшиеся внизу оживленные кварталы Афин. Скоро, очень скоро он исчезнет из этого города. Предвкушение свободы наполняло душу радостью и надеждой, но отчего-то было и немного грустно. Почему-то не хотелось покидать этот прекрасный город с громадой акрополя, возвышавшейся в самом сердце, с бурлящим гомоном агоры, даже с тяжелой суровостью ареопага. Город, наполненный мужеством, красотой и благородством, но вместе с тем жестокий, суеверный и беспощадный. Почему-то не хотелось терять философских бесед с мудрым, но по-детски наивным Тофоном, доброй опеки Ифгении, занудных жалоб Тимокла. Все это стало для Алексея маленьким островком стабильности в этом чужом и опасном мире. Но больше всего ему не хотелось терять тех редких презрительных взглядов, что дарила ему Пандора. В последнее время он слишком часто ловил себя на мыслях об этой девушке. О, пенорожденная Пейто! Защити мой разум и мое сердце! Проклятье!.. Работать, работать и ни о чем не думать!

Леша бросил прощальный взгляд на Парфенон и побрел вниз.

3

Когда Леша проходил мимо харчевни, оттуда пахнуло ароматом жареной рыбы с луком. Он сглотнул слюну и остановился в раздумьях. С утра у него во рту не было и маковой росинки, и уже давно пора было перекусить. Алексей осторожно огляделся и собрался было прошмыгнуть в гостеприимно распахнутую дверь, но его внимание привлекли крики глашатая, доносившиеся с площади.

Государственный раб в рваном засаленном хитоне хрипло кричал в окружавшую его толпу:

— Почтенный Пассий, сын Фиддипида, из Платеи, извещает о том, что у него ушел раб! Звать раба Драпед, откликается также на имя Ном! Роста невысокого, волос черный, короткий, возрастом юн, телом худощав! Говорит на ионическом наречии! Одет в белый хитон! С собой унес десять драхм и серебряную чашу лидийской работы! Кто скажет, где раб, — получит тридцать драхм, кто приведет его — получит вдвое! Кому есть, что сообщить, обращайтесь к архонту Гиппию!

Алексей задумчиво почесал затылок. Надо же, прислали гонца из самой Платеи, а это почти четыреста стадий от Афин! Он всегда очень внимательно выслушивал подобные объявления, прикидывая, можно ли на основе указанных данных поймать беглеца. Всеобщий интерес, с которым обычно выслушивались такие сообщения, говорил о том, что они дают результат и беглых рабов ловят.

С этими невеселыми мыслями он шагнул в харчевню.

4

Попасть в этот день в Пирей было довольно сложно. Тофон непременно хотел, чтобы Леша помог ему в каких-то общественных делах. Только насочиняв, что в Пирее у него важная встреча по вопросу поставки керамики в Галикарнас, Алексей убедил Тофона отпустить его в порт. Важная встреча, впрочем, действительно должна была состояться, но не с галикарнасским купцом. После долгих поисков Леше удалось познакомиться с купцом по имени Дифил из Ольвии. Этот город раскинулся недалеко от Танаиса, куда Леша и хотел попасть. Алексей сделал купцу хорошую скидку и намекнул, что собирается съездить по делам в Таврию. И Дифил сам предложил взять его на корабль.

Леша остановился на одетой в мрамор набережной. Тихий ветерок играл в волосах. Он полной грудью вдохнул морской воздух, манивший и обещавший свободу. На противоположном берегу у военной пристани готовили к походу вытащенные триеры. Солнце играло на начищенных до блеска обшитых медью таранах. Раздавались стуки топоров и визг пил. Моряки с молодецким уханьем и криками заваливали одну триеру на борт для починки днища. Леша перевел взгляд на торговую гавань, высматривая лемб Дифила.

Неожиданно с наблюдательной башни раздался призывный рев трубы. Пирей оживился, как потревоженный муравейник. Люди высыпали на улицы и стали проталкиваться к набережной. На военной пристани моряки бросили работу и побежали к берегу. Не знакомый с системой сигналов Алексей недоуменно вертел головой, пытаясь сообразить, что происходит.

Заняв удобную для наблюдения позицию, он стал прислушиваться к разговорам:

— Гонец! Гонец!

— Откуда, как думаешь?

— Неужто лакедомяне объявили войну?

— Бьюсь об заклад, Архестрат с Катием взяли Потидеи!

— Да что ты понимаешь! Это с Керкиры должен прийти корабль с дарами… Во! Смотри, смотри!

Из-за мыса стремительно выскочила триера. Она описала широкую дугу, направляясь к пристани. В брызгах весел играла радуга.

Корабль узнали:

— Это одна из триер Катия!

— Я же говорил, они захватили Потидеи!

— Вот теперь коринфяне поплачут!

Толпа потекла к пристани.

Через полчаса весь Пирей знал, что у Потидей произошла битва. Афиняне сразились с потидейцами и их союзниками из Коринфа и, по утверждению гонца, одержали блестящую победу. Радость победы, правда, омрачал тот факт, что захватить Потидеи так и не удалось. Эта неудача породила вполне понятные сомнения. Люди, сбившись в кучки и обступив прибывших воинов, расспрашивали их о битве и делились мнениями.

Алексей осторожно переходил от одной группы собравшихся к другой, прислушиваясь к разговорам: