Рождение богов

Теодор немного оживился:

— Я поговорю с Тофоном и со своими друзьями, может быть, еще не поздно.

Он ушел, а Леша обессиленно опустился на мраморную ступень и задрал голову. Небо было глубоким, как океан, и таким же бездонным. Глядя в голодную синюю пустоту, Леша вдруг отчетливо понял, зачем он здесь. Второй шанс человечества — это не попытка реванша. Его задача вовсе не в том, чтобы навесить вокруг беззащитной Земли кучу орбитальных станций, утыканных ракетами и лазерами. И не в том, чтобы направить к Альдебарану третий ударный флот. Все гораздо сложнее: нужно, чтобы люди всегда оставались людьми. А может, чтобы стали людьми… Наверное, Леонид Васильевич понимал это, сходу отвергая все Лешины робкие предложения о спецназовцах. Как бы только при всем при этом самому оставаться человеком… Алексей тяжело вздохнул. Хотя… флот к Альдебарану все-таки неплохо отправить…

Алексей поднялся с прохладных ступеней, потряс головой, отгоняя невеселые мысли, и побрел в мастерскую в надежде отоспаться.

7

Вечером Лешу растолкал хмурый Харет и сообщил, что пора закрывать мастерскую. Пропустив мимо ушей его не очень тонкий намек о существовании более подходящего, нежели сон, времяпрепровождения на работе, Алексей вышел на улицу. Электрическая духота предвещала грозу, но на небе еще не было ни облачка. Леша торопливо направился к дому Полизала, в надежде что-нибудь разузнать о судьбе его несчастной жены.

Возле дома Полизала было тихо. Алексей внимательно посмотрел на окно, из которого когда-то выпрыгнул Теодор. Плотно закрытые ставни придавали дому недружелюбный вид. Леша подумал, что нужно подловить кого-нибудь из слуг. Но калитка была заперта, и вокруг никого не было. Дом, покинутый обитателями, словно вымер. Побродив несколько минут по переулку, Леша отчаялся что-то узнать.

Вдруг его окликнули из харчевни на углу. Теодор призывно махал рукой.

Алексей почтительно опустил голову:

— Хайре, господин Теодор!

— Как я рад тебя видеть! Заходи, хочу тебя угостить!

Леша на мгновение задумался. Уже давно пора было идти домой, но очень хотелось узнать о судьбе Агаристы. Кроме того, еда и вино в харчевне, без сомнения, лучше рабской похлебки в доме Тофона. Обычно Алексей обедал в какой-нибудь недорогой забегаловке рядом с агорой. Но сегодня он целый день проспал и пропустил обед. Требовательно урчащий живот сразу напомнил ему об этом.

— С удовольствием разделю с вами трапезу. Но у меня мало времени, — Леша зашел в харчевню.

— Отлично! — Теодор подозвал слугу и заказал жареную камбалу.

— Надеюсь, с Агаристой все в порядке?

— Слава богам, у меня появилась надежда, — Теодор грустно улыбнулся. — Спасибо тебе! Агаристу должны были казнить сегодня до заката. Но благодаря этим письмам мне удалось уговорить притана отложить исполнение наказания.

— Всего лишь отложить?

— Да… Решение народного суда не так просто отменить. Даже приостановить исполнение наказания… — Теодор сделал многозначительную паузу, — было довольно… накладно…

— И что будет дальше?

— Постараюсь добиться пересмотра дела.

— Это возможно?

— В Афинах многое возможно, если есть деньги, — поморщился Теодор.

— А что потом?

Теодор вздохнул:

— Я тоже постоянно думаю об этом… Боюсь, что после случившегося все отвернутся от Агаристы. Ее отец громогласно отрекся от нее еще на суде, так что дома ее точно не примут. И замуж ее не возьмут…

— А ты, господин?

Теодор долго молчал, задумчиво вертя в руке килик с вином.

— Она мне нравится… Но…

— Тебе нужна любовница, а не жена? — язвительно спросил Леша, но тут же опомнился. — Извини… Я не хотел…

Теодор лишь устало махнул рукой:

— Да, ты прав. Я еще не думал о женитьбе. Но теперь… Ты знаешь, какой у нее смех? Этого не передать… Я бы очень хотел снова его услышать… — он мечтательно зажмурился и стал тереть ладонями лицо. — Я видел Агаристу сегодня. Мельком. Удалось сказать ей, что приговор отсрочен. Но она даже не улыбнулась.

Снова повисла пауза. Теодор о чем-то сосредоточенно размышлял.

— Будь я настоящим афинянином, никогда бы на ней не женился… Но теперь…

— Прости, господин, разве ты метек?

Теодор усмехнулся:

— Нет. Я еще лучше. Я нотэ — бастард.

— Внебрачный ребенок? — невольно спросил Алексей и осекся.

Но собеседник совершенно не обиделся:

— Нет, я законный сын своих родителей. В детстве я был уверен, что я настоящий афинянин. Я воевал за этот город, исполнял литургии…

— Что же случилось?

— Жадность. Простая человеческая жадность и глупость.

— Расскажи?

— Особо нечего рассказывать. Один политик решил избавиться от другого и провел закон, по которому гражданином является только тот, кто рожден от афинских граждан. Когда нужно было защищать город, никого особо это не интересовало. А вот когда египетский царь прислал зерно в подарок для афинян, все ринулись изучать родословные соседей.

— А ты?