Читаем Рождение богов полностью

Рождение богов

Алекс Кимен , Галина Геннадиевна Раздельная

Пальцы разжались, и она бессильно упала на спину. Глаза смотрели в белый потолок, покрытый тонкой сетью крошечных трещин. В углу подрагивала еле заметная паутинка. Рядом толстая муха, подняв зеленое брюшко, чистила задние лапки. Сколько раз она будет так же лежать здесь, безучастно глядя в потолок? Ее сердце пронзила боль, она закусила нижнюю губу. На языке появился солоноватый привкус крови. Нет! Никогда! Девушка быстро встала. От резкого движения на мгновение закружилась голова. Она аккуратно поправила смятое покрывало и, стараясь больше не смотреть на кровать, подошла к столу.

Рабыня вспомнила напутствие ключницы. Главное — ничего не трогать! Но руки сами тянулись к разбросанным на столе тяжелым кускам папируса. Или это не папирус? Странное ощущение. Папирус гораздо жестче и крепче. А этот материал мягкий, приятно шероховатый. Наверное, на нем удобно писать. Она пригляделась к написанному тексту, и ее брови удивленно поднялись. Какая необычная манера! Она впервые видела, чтобы слова в строке разделяли промежутками. А вот еще какие-то странные значки. Точки. Закорючки. Она прочла пару слов и прыснула. Всемогущие боги! Какая безграмотность! Семилетний малыш сделал бы меньше ошибок!

Она попыталась прочесть весь текст. Это удалось с огромным трудом. Некоторые слова приходилось угадывать, чтобы понять смысл прочитанного. Она недоверчиво покачала головой. И это писал человек, которым восхищаются все вокруг? Который создал множество этих замечательных вещей? Не может быть! Это просто смешно. Она поставила клисмос к столу и села, решительно придвинув к себе стопку записей. Как же тут писать? Ага. Вот заточенные перья. Видимо, пишут ими. А что в этих маленьких флаконах? Точно, чернила. Тут черные, а тут бурые. Пометки, сделанные этими чернилами, будут хорошо видны. Ну и отлично. Рабыня обмакнула перо в чернила и взяла верхний лист.

<p>Глава 18</p></span><span>1

— Ох, хвала Гермесу, господин. Ты наконец дома! Как добрался? Все ли хорошо? — Эфимия хлопотала вокруг Леши.

Он устало вздохнул:

— Добрый вечер. Все в порядке. Тяжелая дорога…

— Мы тебя с обеда дожидаемся. Боюсь, что бобы уже перетомились. Ох, и мясо суховато…

Леша ободряюще улыбнулся:

— Не сомневаюсь, что вы с Линой постарались на славу.

Дворик заполнился шумом и суетой.

Стол ломился от разнообразной еды, а Эфимия все приносила новые блюда.

— Куда же столько? Я лопну.

— Кушай на здоровье. Уж так исхудал! Столько дней, поди, и не ел толком!

— Как дела дома? Все здоровы?

— Слава богам! Все хорошо! Коза с поломанным рогом оклемалась, уж и не хромает совсем. А сыр-то у меня какой вышел! Пальчики оближешь!

— Как дела в мастерских?

— Помаленьку все, полегоньку. Зевс свидетель! Работают хорошо все… Хион все вам расскажет!

— А как новенькие?

— Хорошо. Все хорошо. Обживаются помаленьку. Жилье мы им подготовили, как ты и велел. Довольны. Едят за двоих… И девушка тоже поправилась.

Леша удивленно посмотрел на ключницу:

— Какая девушка?

Эфимия в свою очередь недоуменно уставилась на Алексея:

— Ну… рабыня… Которую ты в Пелле купил.

— Я купил рабыню? — Леша почесал макушку. — Ааа… Точно… Была какая-то больная женщина… Кажется, жена или сестра скифа. Ну и как она? Выжила? Хвала Асклепию!

Ключница долго смотрела на Алексея и наконец переспросила:

— Сестра или жена скифа?.. Это которого?

— Ну… Которого я купил в мастерскую.

— Зевс с тобой, господин! Какая жена? Какая сестра? Она же эллинка! Из порядочной семьи…

— Понятно, — перебил ее Леша. — Вот жулик! Я чувствовал подвох… Но она, кажется, была больна… Похоже, работорговец не верил, что рабыня выживет. Я не стал разбираться. Всяко ей у нас лучше будет… — тут Леша заметил, что Эфимия как-то странно на него смотрит. — А что, с ней что-то не так? Бузит или ничего не умеет?

— Ох, господин! Я уж, грешным делом, подумала… — ключница умолкла, но продолжала буравить Алексея взглядом.

— И где она сейчас?

— В твоей… — Эфимия отвела глаза… — В твоей спальне, господин.

Леша поперхнулся вином.

— Ну… Пусть идет в свою комнату. Где ты ее поселила?

— В гостевой спальне, — робко пробормотала Эфимия.

— В гостевой спальне? — изумленно переспросил Леша.

— Прости меня, господин, дуру старую! И как я могла подумать!.. Хион мне ничего толком не сказал, паршивец!

— Ну, ну… Ничего страшного. Хион ничего и не знал. Я ему про эту женщину не сказал ни слова. Наверное, он тоже не так все понял.

Леша откинулся на спинку клисмоса и осторожно похлопал себя по животу:

— Переел. Очень вкусно! Спасибо, Эфимия.

— Ох, господин, а пирог-то так и не попробовал!