Рождение династии. Книга 1. Смута

– Прошу вас, панове, умерить гордыню и поблагодарить посланца со всевозможной учтивостью. Присылка обеда – великая честь.

Во время обеда Лев Иванович, благодаря вкусной еде и крепким напиткам, пришел в благодушное настроение и попытался выведать у присланного дворянина, как себя чувствует царь, склонен ли он заключить мирный договор и когда начнутся переговоры.

Воспользовавшись одной из пышных тирад, Сапега шепнул толмачу:

– Нам надо обязательно поговорить!

Тот опасливо скосил глаза на Салтыкова, показывая, что сделать это сейчас опасно.

Однако представился удобный случай.

По окончанию обеда Сапега остался один на один с толмачом. Сапега спросил толмача тихо:

– Что, действительно трон Бориса зашатался? Кого прочат бояре на его место? Шуйского? Голицына? Или кого-то из Романовых?

– Романовы сейчас сильнее всех, – ответил Заборовский. – Они очень богаты, имеют свое войско. В случае чего, их скорее поддержит московский люд, потому что они – ближайшие родственники покойного царя.

– Мне надо тайно встретиться с кем-то из них, – властно сказал Сапега.

– Старший, Федор, человек осторожный, он откажется. А вот с Александром, пожалуй, встречу можно организовать. Но очень опасно. Если ищейка Годунова что-нибудь разнюхает…

– Здесь встречаться нельзя, – согласился канцлер. – Вокруг охрана и соглядатаи. Но я думаю, их можно обмануть. Когда мой дворецкий поедет за кроватями, я переоденусь в костюм слуги и где-нибудь в переулке отстану. Пусть Романов тоже переоденется, чтобы не быть узнанным, и встретимся в каком-нибудь трактире. Понял? Жду сигнала.

Через несколько дней такая встреча состоялась в Заяузы, недалеко от Немецкой слободы, на которой поляки, как бы резвясь от избытка выпитого, устроили кучу малу, отвлекая стрельцов.

Сапега нырнул в захудалый кабак, куда обычно приходили бродяги да нищие. В темном углу сидело два монаха, один из них махнул рукой – канцлер узнал толмача. Осторожно глянув по сторонам и убедившись, что в этот час корчма пуста, Сапега присел за стол и приказал Заборовскому встать у входа, чтобы оберечь их от ненужного глаза.

– Буду сразу говорить о деле, – сказал Лев Иванович на чистом русском языке.

– Я привез предложение нашего короля о создании унии. В случае если один из правителей умрет, власть в обоих государствах переходит ко второму.

Монах, приподняв капюшон, взглянул на канцлера насмешливо:

– Борис хитер и на такую уловку не поддастся. Король молод, а Борису за пятьдесят, вдобавок болен. Значит, наш престол перейдет к Жигимонту? Не бывать этому. Борис хочет, чтобы отныне и во веки веков на Руси правил род Годуновых!

– Разве это справедливо? – сочувственно сказал канцлер.

– Нет, этому не бывать! – ударил по столу кулаком монах.

– Мы, Романовы не позволим! Если так случилось, что царский корень прервался…

– А если не прервался? – снова перебил его Сапега.

– Как – не прервался? – тупо уставился на него Александр Романов. – Или ты веришь, что угличский царевич жив? Поверь, то глупые слухи. Мы доподлинно знаем, что царевич похоронен.

– А если жив другой царевич?

– Какой другой? Другого не может быть.

Сапега передвинулся вплотную к монаху и сказал: