Рождение и развитие ислама и мусульманской империи (VII-VIII вв.)

В ал-Азраке тем временем решали, что предпринять. Совет перебраться в Химс и оттуда созвать войско для войны с мятежником ал-Валид отверг, как неприемлемый для халифа, на которого не напали, отверг он и совет обосноваться в хорошо укрепленном Тадмуре и остановил свой выбор на ал-Бахра, бывшей римско-византийской пограничной крепости в нескольких милях от Тадмура. Покидая ал-Азрак, ал-Валид затребовал подкрепление из Химса, и на подходе к ал-Бахра к нему присоединились 500 кавалеристов. Из-за нехватки фуража ал-Валид закупил на корню недозревшие хлеба, но кавалеристы сказали, что на таком корме кони ослабнут, и потребовали деньги для закупки фуражного зерна. За это время к нему успел прискакать перебежчик, предупредивший о приближении опасности. Против полутора тысяч воинов Абдал‘азиза ал-Валид располагал максимум семью-восьмью сотнями. Тем не менее, он вывел их из крепости, расположил в боевом порядке, а сам сел на кресло у ворот, что по понятиям того времени означало уверенность в победе своего войска. Для подъема боевого духа каждому, кто принесет голову убитого врага, было обещано по 500 дирхемов.

Первое столкновение не принесло преимущества ни одной из сторон, войска разошлись, готовясь к новому бою. Ал-Валид потерял около 60 человек убитыми. Оставалась еще надежда на приход ал-Аббаса с подкреплением, но он был перехвачен, и отряд оказался в лагере мятежников. Глашатай возгласил, обращаясь к воинам ал-Валида: «Кто приедет к ал-Аббасу ибн ал-Валиду, тот помилован. А он – между ними и вами». Появление знамени ал-Аббаса в стане врагов и его объявление сломили боевой дух воинов ал-Валида: одни бросились сдаваться, другие побежали в крепость. Ал-Валид потребовал коня, и сам вступил в бой, но это уже не могло спасти положение. Осыпаемый градом камней под крики: «Убейте врага Аллаха, как убили людей племени Лота» он отступил в крепость. Все стало ясно, и ал-Валид приготовился достойно встретить смерть, сказав: «День, как день [убиения] Усмана», взял Коран и стал его демонстративно читать, затем вышел во двор с мечом на перевязи в ножнах. В это время осаждающие принесли лестницы и полезли через стену. Первый из перелезших сказал: «Обнажай меч». На что ал-Валид будто бы ответил: «Если бы я хотел меча, то дело между нами было бы другим». Йазид ибн Анбаса хотел взять его за руку, чтобы объявить своим пленником, но тут подскочил еще десяток перелезших через стену, один из них ударил ал-Валида мечом по лицу, он упал, ему тут же отрубили голову, а заодно и кисть левой руки. В толпе слуг и домочадцев нашли двух сыновей ал-Валида, объявленных наследниками, и забрали в плен. Гонец с главным трофеем, головой убитого халифа, помчался во весь опор в Дамаск. Ал-Валид был убит в четверг 16 апреля, а уже в пятницу, самое большее через 50 часов, гонец одолел 230 км от ал-Бахра.

Убедительное доказательство победы дамаскинцев, в массе холодно встретивших мятеж Йазида, заставило их смириться со свершившимся. Йазид хотел выставить голову на копье на стене мечети, но остальные Умаййады воспротивились – на такое позорище выставляли головы хариджитов, а это все-таки был законный халиф и к тому же родственник. Мятежником и преступником был сам Йазид, впервые за столетнюю историю Халифата убивший предшественника. Об этом ему не говорили, но думали многие.

Позже в Дамаск доставили пленных сыновей ал-Валида и поместили как почетных пленников во дворце ал-Хадра.

Мятежи вместо примирения

1 раджаба/19 апреля, в воскресенье, Йазид выступил с речью, в которой объяснил, что восстал не ради власти и богатства, а ради защиты попранной веры. Закончил он еще обещанием не отягощать людей строительством и проведением каналов, во время платить жалование и не переводить деньги, собранные в одной области в другую.

При общей пропагандистской направленности речи Йазид мог искренне верить, что устранение нечестивого разгульного халифа и добрая воля сменившего его праведного имама могут решить проблемы общества в том духе, как было заявлено в речи.

Йазид отличался от ал-Валида не только взглядом на жизнь, но и происхождением: у ал-Валида оба родителя были арабами, а у Йазида мать была иранкой, внучкой Йездигерда III, захваченной во время одного из походов Кутайбы. Такое происхождение не было унизительным, и Йазид гордился им, о чем заявил в стихотворной форме:

«Отец мой – Хосрой и отец мой – Марван,
Мой дед – император и дед мой – хакан».