Рождение казака

– Что может произойти на заводе? Почему это может произойти? Как и кто способен это создать? А как предотвратить негативные события? Как проверить, что нет рисков повторения ситуации? … Ответив на всё это, вы получите мощнейший отчёт по заводу, который позволит составить список потенциальных аварий, краж. Поэтому перечню можно создать список мер по предотвращению вполне себе реальных проблем. Внедрить превентивную защиту и собственно полностью исключить или минимизировать убытки.

– Довольно, Павел. Я нанимаю вас. То, что вы перечислили вам делать не надо. Опыта заводского нет. Я сам разберусь. Есть нечто… Я кое-что жду… Ваш не обделённый ум сослужит мне добрую службу, – и тут Филимон Осипович впервые озарился улыбкой, а в его голосе даже проснулись тёплые нотки, – Вы так вовремя, голубчик. Не иначе как сам Бог вас ко мне послал! Может быть, вам так здесь понравится, что вы у меня и останетесь.

– Посмотрим, – уклончиво просипел Паша, во рту которого в мгновение ока пересохло, язык прилип к нёбу, а мысли заходили ходуном, как шаткий мостик под ротой солдат: «Что меня кто-то подослал, это ты верно догадался. И по ходу, то, что ты ждёшь и есть, то самое, ради чего меня сюда отправили».

Управляющий поднялся:

– Пройдёмте в столовую. А после я вам всё тут покажу.

Стол управляющего Кирьякова был в разы скромнее, чем тот, за которым потчевали бандиты. Свекольные щи и куриный паштет были центральным угощеньем. На десерт оладьи и горячий брусничный морс. На вкус щи оказались классическим борщом, и Паша попросил добавки, чем заслужил одобрительный взгляд хозяина. После трапезы они отправились пешком на завод, Филимон Осипович не видел в этом ничего предосудительного. Он лично управлял усадьбой. Во всём был скромен и не расточителен. Скорее излишне бережлив, чем скуп, поэтому лошадей без особой нужды не велел запрягать. Беседы вёл разумные и интересные, но едва видел рабочих, как его расположение духа резко портилось. Ни одного встреченного человека управляющий не оставил без упрёка или назидания. Те тоже в долгу не оставались и весьма остро отвечали начальнику. Иногда Паша отходил подальше, чтобы не слушать некоторые нелицеприятные подробности перебранок. Для себя он с удивлением отметил, что «рабочий класс» хоть и был из крепостного люда набран, но вёл себя не так безропотно, как об этом обычно говорилось в учебниках. Такие отчаянные и бедовые люди запросто могли устраивать забастовки.

Предприятие состояло из двух частей: на «малом заводе» выплавляли чугун, на «большом» выделывалось железо. Производственная площадка находилась сразу за усадьбой управляющего. Искусственная плотина, представляющая собой земляную насыпь с водосбросами, разъединяла два рукотворных пруда. По ней проходила дорога из битого кирпича. За прудами высился громадный завод с дымящими трубами и сложной конфигурацией производственных зданий. В округе стоял удушливый специфический запах. Они не прошли и десятой доли завода, а Паша уже взмок. Парень сразу же забывал, что и как называется. Обилие неизвестных терминов прыгали один через другой как игроки в чехарде. Запредельный шум отбывал охоту переспрашивать. Повсюду были тонны пыли. В этом раскалённом доменными печами аду было невероятно трудно дышать. Угрюмые разгорячённые рабочие сновали с тачками гружёнными рудой, готовили стержни для пустотелых отливок, разливали по формам жидкий металл, обрубывали и зачищали заготовки и сгружали их на склады. Те, кто стоял у печей были в фартуках из тяжёлой кожи или грубого сукна и варегах*** на руках. Остальные мало чем, отличаясь от обычных крестьян, носили просторные рубахи и лапти. Сапоги у работяг тоже были не редкость.

Когда Кирьяков повернул обратно, Паша несказанно обрадовался. Ему больше и минуты не хотелось оставаться в этом чудовищном пекле. Выйдя наружу, он судорожно начал глотать холодный воздух.

Филимон Осипович усмехнулся:

– Это без привычки так. Водой да молоком отпиваться надобно, полегчает.

– Чувствую, что аж похудел, – невпопад пожаловался Паша.

– Я по лету, когда по заводу хожу, так прямо ощущаю, как сюртук «растёт». Усыхаю от жары.

Плечи Степанцева передёрнуло:

– А каково рабочим? Они же там всю смену.

– С шести утра до одиннадцати вечера. Зато деньги лопатой гребут.

– Э-э-э, а вроде кто-то из мастеровых упоминал, что за гроши вкалывают и выплаты нерегулярные…

Про жестокое обращение, о котором рабочие пригрозили управляющему написать в Петербург в Горный департамент, Паша решил не напоминать, Филимон Осипович и без этого уже позеленел.

Разозлившись, управляющий рыкнул медведем:

– Воровать не надо и оплата выше будет!

Паша примиряюще улыбнулся и попытался сгладить бурную реакцию:

– Неужели все рабочие воры и негодяи?